Сергей Тармашев - Чистилище
– Товарищ майор, – тихо произнес сержант. – Уже полчаса прошло… А он ещё живой…
– Точно полчаса? – переспросил майор. – Ты уверен?
– Вообще даже больше, я время засек, когда вы приказали его на мушку взять…
– Старлей! – Полковник сделал шаг вперед. – Слышишь меня? Ты как себя чувствуешь?
– Нормально, – буркнул тот, не поднимаясь. – Как ещё можно чувствовать себя в ожидании смертельной мутации? Офигенно я себя чувствую!
– Не скули! – оборвал его майор. – Профессор, что скажете? Может, эпидемия больше не заразна? Или у него иммунитет, в лучших традициях американских фильмов?
– На первый вариант я бы ставку делать не стал, – ответил учёный, осторожно приближаясь к старшему лейтенанту. – Мы все на это очень надеемся, но проверить это можно только одним способом – кто-то ещё должен снять противогаз!
– Дураков нет, – буркнул майор, невольно поправляя противогаз. – Что насчет иммунитета?
– Необходимо подождать ещё некоторое время! – заявил профессор. – Возможно, у этого молодого человека сопротивляемость организма выше, чем у других, и вирус поражает его не сразу.
– Мы не можем стоять тут вечно! – отрезал майор. – Скоро стемнеет. Старлей! Поднимайся! Живи, пока живется. Сержант, глаз с него не спускай! Когда его скрючит, у тебя будет секунд пятнадцать, не промахнись. А сейчас надо найти место для ночевки. Лезть в склад ГСМ опасно, кто знает, сколько там осталось мутантов. И не понятно, будут ли там ночью крысы…
– Можно в самолет залезть, – предложил старший лейтенант, поднимаясь. – Их тут полно. Кто-то останется внутри брони, остальные запрутся в самолете. Ни мутанты, ни крысы туда не заберутся… – Он посмотрел на разорванный противогаз, валяющийся возле трупа мутанта. – Меня можете запереть в трюме. Только воды оставьте.
Для ночевки выбрали ближайший самолет, и для большей надежности решили обойтись без трапа. К самолету подогнали БТР, и с брони залезли внутрь. Ни мертвецов, ни мутантов в самолете не оказалось, и майор распределил, кому где спать. По паре человек отправили ночевать в боевые машины, остальные закрылись в самолете. Старшего лейтенанта, от которого люди шарахались, словно он уже мутировал и собирался вцепиться всем в горло зубами, заперли в грузовом отсеке. Оружие у него отобрали, дали бутылку воды и фонарь с подсевшими батарейками, особо не рассчитывая увидеть его поутру живым. Оставаться одному в темном грузовом отсеке было, мягко говоря, не по себе, и старший лейтенант полчаса лазал по нему, убеждаясь, что находится здесь действительно один и что все люки и прочие отверстия надежно заперты. Окончательно вымотавшись, он улегся в углу, но ещё долго не смог заснуть. В темноте ему то и дело мерещились силуэты мутантов, и он вскидывал фонарь, словно оружие, пытаясь успокоить взвинченные до предела нервы. Тусклый луч освещал пустой грузовой отсек, демонстрируя отсутствие угрозы, но донельзя перенапряженная психика не расслаблялась. Вместо этого она переключалась на выискивание у самого себя симптомов приближающейся мутации и мысли о том, что утром его попросту не рискнут отсюда выпускать. В какой момент изможденное сознание наконец-то рухнуло в тяжелый сон, старший лейтенант понять не смог.
Проснулся он от грохота автоматной очереди. Стреляли наверху, над ним, в пассажирском салоне. Глухо звучали невнятные крики, и снова вспыхнула беспорядочная стрельба. Долбили из нескольких стволов сразу, и ничего хорошего от этого ждать не приходилось. Старший лейтенант торопливо перебрался в самый дальний угол и замер, лихорадочно соображая, есть ли у него шансы в случае чего выбраться из трюма самостоятельно. Стрельба наверху прекратилась быстро, и оставалось лишь гадать, что там произошло и чем закончилось. Страх перед неизвестностью требовал от него немедленно выбираться отсюда, и старшему лейтенанту с трудом удалось взять себя в руки. Без оружия ломиться наверх глупо. Если там свои, то могут подумать, что он мутировал и бесится, тогда точно полоснут очередью прямо через крышку люка. Если там никто не выжил, то тем более стоит подождать подольше, потому что первым делом мутанты начинают жрать трупы, и в таком случае они ещё там и он вылезет прямо к ним. Лучше дождаться утра, если свои живы, то, может, и выпустят. Если живых нет, то, может, мутанты к тому времени уйдут из самолета. Вот только как они там оказались?! Самолет же был пуст и заперт снаружи, его обыскали от носа до хвоста! И БТР потом отошел на десяток метров, даже если мутанты влезли на броню, до дверей им никак не достать…
До самого утра он не сомкнул глаз. Ожидание того, что в любую минуту к нему могут ворваться мутанты, пересилило усталость, и старший лейтенант так и просидел в дальнем углу трюма, не выпуская из рук фонарика. Утром люк открылся, и из него показался автоматный ствол.
– Старлей? – раздался голос майора. – Ты там живой? Стой на месте, один шаг – стреляю!
– Живой, – ответил старший лейтенант, на всякий случай подбираясь для прыжка в сторону.
– А ну, покажись! – потребовал майор. – Только медленно! Выходи на середину трюма!
Старший лейтенант подчинился. Майор несколько секунд вглядывался в него, подслеповато щурясь через окуляры противогаза в окружающем полумраке, после чего опустил автомат.
– Вылезай, – коротко бросил майор, освобождая выход.
– Ночью в кого стреляли? – Старший лейтенант следом за ним перебрался из грузового отсека в пассажирский салон и тут же остановился, едва не споткнувшись о сложенные в проходе трупы.
– В него, – лаконично ответил майор. – Перешагивай, им уже всё равно.
В облаченном в ОЗК мертвом солдате старший лейтенант узнал одного из своих контрактников. Противогаза на бойце не было, на горле зияла большая рваная рана с выдранными из неё ошметками плоти. Второй труп был в гражданском костюме без средств защиты. Рот покойника был густо вымазан в крови, лицо искажено гримасой безумной животной ярости.
– Это же профессор! – оторопел старший лейтенант, вглядываясь в лицо мертвеца. – Он же был нормальный, в смысле, не зараженный! Зачем он снял противогаз?
– Кушать захотел – да и снял! – огрызнулся майор. – Когда спать ложились, все были нормальные! И в противогазах. А ночью профессор обиделся на весь мир и решил перекусить тем, кто поближе. Если бы он об автомат не запнулся, может, вообще всех бы сожрал! Живучий оказался старичок, даже с пробитым сердцем не сразу зажмурился.
– Но… – старший лейтенант посмотрел на собравшихся в салоне самолета солдат. Затянутые в ОЗК и противогазы люди были все на одно лицо. – Как он заразился? Он же не снимал противогаз! Только в медпункте, но тогда все снимали, и никто не умер! Двадцать пять минут прошло…
