Ноpман Спинрад - Крепость Сол (сборник)
Однако у этого нового чувства был в то же время небольшой горьковатый привкус. Ведь эта вера в грандиозную неизвестность была его единственным и достаточным смыслом жизни. Усилится ли она или уменьшится в контакте с людьми, живущими с Хаосом в таком единстве, о котором он до сих пор не осмеливался даже мечтать?
Глава VII
Если кто-либо спрашивает у вас, как же люди с их несовершенными органами чувств могут убедиться в присутствии этого самого Хаоса, о котором вы ему рассказываете, покажите ему усыпанное звездами небо ведь именно в пустыне бесконечного космоса сияет лик Хаоса…
Грегор Марковиц. «Хаос и культура».На юго-западе Большого Нью-Йорка, намного дальше того места, которое когда-то называлось Ньюарком, монотонная равнина Нью-Джерси представлялась заинтересованному взгляду в виде нескончаемой гряды просторных и низких зданий, стеклянные крыши которых блестели и переливались под солнечными лучами: это были многие километры гидропонических оранжерей.
Некоторое оживление было здесь заметно только на ленте-экспресс движущегося тротуара, которая на высоте многих десятков метров пересекала эту переливавшуюся равнину. Вел этот тротуар только к городскому космопорту.
В данный момент Борис Джонсон катился по этой ленте-экспресс, опустив голову, чтобы мерцающие отблески не слепили, как фары встречных автомобилей.
Его багаж следовал за ним по багажной ленте, но три действительно самых дорогих для него предмета были спрятаны в его одежде.
В каблуке его левой туфли находилась ампула со смертоносным газом. Разобранный пистолазер был спрятан везде понемногу: в подкладке одежды, в другом каблуке, даже в трусах.
Однако, для того, чтобы ампула и оружие могли в свое время быть пущены в ход, хотя бы два из трех компонентов его фальшивых документов должны были удачно пройти контроль.
В Большом Нью-Йорке Джонсон жил под видом Михаила Олинского, техника телевидения, человека достаточно скромного, чтобы привлечь чье-то внимание. Это весьма часто практиковалось Лигой.
Но у «Олинского» не было никаких объективных причин для полета на Меркурий, поэтому цех фальшивых бумаг Мэйсона заготовил другой комплект фальшивок на имя Даниэля Ловарена, коммивояжера фирмы «Юнайтед Техникс». Пропуск на Меркурий должен был официально разрешить ему изучение на месте возможностей строительства завода по производству настольных калькуляторов. Повод был вполне подходящим, учитывая тот факт, что Гегемония старалась любыми способами развить индустрию под экологическим куполом планеты.
Едва высадившись на Меркурий, «Даниэль Ловарэн» должен был превратиться в «Юрия Смита», рабочего из обслуживающего персонала Министерства Опеки. Если план удавался, и если Джонсону удавалось выбраться целым и невредимым, он должен был добраться до Земли под видом Гаррисона Ортеги, публициста, отправившегося на родную планету с целью организации там кампании по вербовке новых переселенцев на Меркурий: цель в высшей степени благородная, которая могла встретить только поддержку Гегемонии.
Джонсон иронически улыбнулся, потрогав карман, где лежали документы на имя Ловарэна. Иногда было довольно трудно не запутаться в этих многочисленных удостоверениях на различных пунктах контроля.
Однако, сделать по-другому было просто невозможно. «Ловарен» имел право отправиться на Меркурий, «Смит» — пройти в Министерство Опеки, а «Ортеге» было разрешено лететь на Землю. А вот любой человек, обладавший одновременно всеми этими тремя правами, немедленно вызвал бы подозрения Стражников. Обычно они удовольствовались тем, что просто проверяли, соответствуют ли фотографии и описание внешности того, кто предъявлял документы. Реже они сравнивали отпечатки пальцев с теми, которые фигурировали в документе. Документы Джонсона были сфабрикованы достаточно хорошо, чтобы он мог опасаться такой проверки.
Однако любая подозрительная или просто необычная деталь одежды или внешности могла стать поводом для более детального расследования. В таком случае Стражники обращались к ячейкам памяти Опекуна, который быстро вынес бы свой приговор: человек, предъявивший данные документы, на самом деле не существует. Отсюда следовало, что удобнее было иметь несколько комплектов бумаг с пропуском для каждой конкретной цели.
Солнечные блики от стекол оранжерей исчезали на горизонте. Лента быстро приближала Джонсона к просторной бетонированной площадке, где находился пропускной пункт космопорта. Еще несколько минут, и он будет на пути к Меркурию — или умрет…
Но это казалось маловероятным. До сих пор все шло так гладко, что он и не предполагал. До этой операции Лига еще ни разу не перемещала больше нескольких десятков человек с одной планеты на другую. Теперь же надо было переправить на Меркурий двести человек менее чем за два месяца. Цех фальшивок работал день и ночь, чтобы все бумаги были готовы вовремя. Взяв за основу безучастный статистический расчет, Джонсон предусмотрел возможность разоблачения примерно дюжины своих агентов. Но эта цифра, несмотря ни на что, была достаточно скромной, чтобы возбудить подозрения. Учитывая потерю нескольких человек, Джонсон рассчитывал на конечный успех всей операции.
Однако, до сих пор, опровергая его самые пессимистические прогнозы, более ста пятидесяти человек прошли через систему контроля без всяких недоразумений. Это было тем более примечательно, что речь шла о самых активных сторонниках Лиги: все хотели участвовать в операции, и Джонсон решил, что самым разумным будет выбрать тех, кто уже зарекомендовал себя в качестве бойцов. Представлялось почти невероятным, что ни один из этих людей, большинство которых фигурировало на видном месте в списках Гегемонии, не были арестованы. Но в прошлом Лигу преследовали такие неудачи, что было бытолько справедливо, если бы фортуна наконец улыбнулась и ей…
Здания конечной станции и космопорта были теперь совсем рядом. Джонсон перешел на тротуар с уменьшавшейся скоростью и вскоре ступил на бетонированную платформу перед куполообразной постройкой из прозрачного пластика.
Прямо за ней виднелся окрашенный в темно-синий цвет корпус огромного транспортного корабля. Так как никаких других кораблей на взлетной площадке видно не было, Джонсон сделал вывод, что это его корабль.
Он решительной походкой поднялся по ступеням из синтетического мрамора и вошел в помещение космопорта под неусыпными и подозрительными взглядами четверки дикарей, стоявших у входа.
Внутри здание состояло, в основном, из просторного холла с десятью дверями, на каждой из которых виднелся номер.
Светился только один из них — седьмой.
Он не ошибся: единственным рейсом на сегодня был седьмой — на Меркурий. С некоторой нервозностью он отметил, что три другие стены были буквально напичканы Глазами и Лучами.
Джонсон вынул свои документы на имя Ловарэна и быстро пересек порог двери номер семь, чтобы тотчас очутиться в помещении, где начиналась соединительная труба. Эти трубы, которые соединяли выход из здания космопорта непосредственно с люком корабля, были еще одной дополнительной преградой: в глубине, прямо перед трапом несколько Опекаемых терпеливо стояли в очереди, чтобы пройти контроль Стражников, которые бегло просматривали документы, время от времени проверяя соответствие сетчатки глаз у какого-нибудь пассажира.
Джонсон встал в конец и за два человека от себя обнаружил Игоря Маленова.
Естественно, оба сделали вид, что совсем незнакомы.
Колосс с густой шевелюрой рассеянно просмотрел документы Маленова, затем пропустил его. Опекаемый, который стоял за ним, предъявил свои и также был пропущен.
Затем был проверен стоявший впереди Джонсона. Подошла очередь Бориса.
Несмотря на то, что Джонсон далеко не первый раз подвергался контролю такого рода, у него кольнуло в сердце, когда Стражник протянул огромную ладонь, проворчав:
— Документы!
Ведь сколько значительно более важных, чем его жизнь, событий, зависело теперь от его самообладания…
Не говоря ни слова, он протянул Стражнику бумаги на имя Ловарэна, в том числе пропуск. Стражник бросил чисто формальный взгляд на них и быстро сравнил фото с лицом пассажира. Он уже собрался пропустить Джонсона, когда другой Стражник, негр, сказал:
— Надо бы копнуть гляделки у этого.
Первый Стражник пожал плечами, отделил небольшой кусочек пленки от документов Джонсона и протянул его негру. Тот поднял свой прибор для контроля. Это была небольшая металлическая коробочка, в нижней части которой виднелись две лампочки — красная и зеленая, которые были расположены по обе стороны от прорези, куда вставлялась пленка. На задней стенки находилась кнопка, а на передней — два окуляра.
