Джек Вэнс - Тшай планета приключений.
Рейт исподтишка наблюдал за ней, стараясь угадать, что именно нарушало ее спокойствие. Девушка избегала его, стараясь не встречаться с ним глазами. Наконец Рейт спросил: «Тебе нравится на корабле?»
Сеитикс раздраженно пожала плечами: «Я никогда ничего подобного не видела». Направившись к выходу из каюты, она кисло — или, может быть, даже презрительно — скривила губы и вышла на палубу.
Рейт поднял глаза к потолочным балкам, тоже пожал плечами и последовал за ней.
Сеитикс поднялась по переходному трапу на квартердек и теперь стояла, облокотившись на гакаборт и уставившись в горизонт за кормой. Рейт присел на скамью неподалеку и полузакрыл глаза, притворяясь, что греется в водянисто-буроватых солнечных лучах, но тем временем размышлял о загадочном отчуждении спутницы. Как все женщины, она часто вела себя вопреки здравому смыслу, подчиняясь чисто физиологическим побуждениям, но сегодняшний приступ упрямой холодности трудно было объяснить очевидными соображениями. Во многом ее отношение к миру определялось воспитанием, полученным в Убежищах, но следы прошлого уже стирались — она быстро освобождалась от старой оболочки, как бабочка, вылупляющаяся из куколки. «Таким образом, — подумал Рейт, — прежняя личность исчезает, а новая еще не возникла». Эта мысль успокоила его. Девушка излучала очарование, притягательную силу, частично объяснявшуюся глубокой наивностью, прозрачностью побуждений... прозрачностью? Рейт скептически хмыкнул. О прозрачности не было и речи. Он встал рядом с ней: «О чем ты так задумалась?»
Сеитикс холодно смерила его глазами: «Я думаю о себе и о необъятном гхауне. Я помню существование под землей. Теперь я знаю — там, внизу, я еще не родилась. Долгие годы, пока я тихо бродила по туннелям, люди на поверхности жили яркой солнечной жизнью, полной событий, превращений, свежего ветра».
«И поэтому ты ведешь себя так странно?»
«Нет! — воскликнула она с неожиданной страстью. — Не поэтому! Из-за тебя и твоей вечной скрытности! Я не знаю, куда мы едем и что ты собираешься со мной делать».
Рейт нахмурился, глядя в темную кипящую воду за кормой: «Я сам точно не знаю».
«Но у тебя же есть какие-то планы!»
«Есть... Когда мы прибудем в Сивише, я хотел бы вернуться домой — далеко, страшно далеко».
«А я? Что будет со мной?»
Рейт спохватился: действительно, что будет с Сеитикс? Подвергаясь повседневным опасностям, он старался не задавать себе этот вопрос.
«Если хочешь, можешь поехать со мной», — предложил он неуверенно.
В глазах девушки заблестели слезы: «Куда еще мне податься? Продаться в рабство? Уйти к гжиндрам? Надеть оранжевый кушак и предлагать себя прохожим в Урманке? Или просто умереть?» Она отвернулась и быстрыми шагами направилась на носовую палубу мимо группы женщин с грубыми землистыми лицами, искоса провожавших ее бледно-серыми глазами.
Рейт вернулся на скамью... Приближался вечер, черные тучи на севере дышали холодом. Матросы развязали паруса, фелука поплыла быстрее. Сеитикс наконец вернулась на корму со странным выражением лица. Бросив на Рейта взгляд, полный печальной укоризны, она сошла в каюту.
Спустившись туда же, Рейт нашел ее, побледневшую, на кровати.
«Тебе нехорошо?»
«Да».
«Выйди на свежий воздух. Здесь будет только хуже».
Пошатываясь, Сеитикс выбралась на палубу.
«Смотри на неподвижный горизонт, — говорил Рейт. — Во время качки нужно держать голову прямо. Ты скоро научишься правильно двигаться и почувствуешь себя лучше».
Сеитикс стояла у поручня. Тучи настигли фелуку, ветер затих. Судно с обмякшими парусами переваливалось с боку на бок. Небо взорвалось ослепительными фиолетовыми вспышками, трижды ударившими в море за какую-то долю секунды. Сеитикс тихо вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Рейт поймал ее, прижал к себе. Палуба содрогалась от грома. Девушка неловко повернулась — Рейт поцеловал ее в лоб, в щеку, в губы.
Солнце садилось в пышных золотых, черных и коричневых лохмотьях. В сумерках начался дождь. Рейт и Сеитикс скрылись в каюте, куда стюард подал ужин — мясной холодец, маринованных моллюсков, галеты. Они поели, глядя в большие окна на море, на дождь и на молнии. Потом, в темной каюте, озаряемой сполохами молний, они стали любовниками.
К полуночи тучи рассеялись, ярко горели звезды. «Смотри! — показал на небо Рейт. — Среди звезд — другие миры, населенные людьми. Один из них называется «Земля»». Сеитикс лежала и слушала, но по неведомой причине Рейт больше ничего не сказал, и скоро она заснула.
«Ньиахар», подгоняемый свежим ветром, с шумом разбивал волны Второго моря, взметая огромные крылья брызг и пены. Прямо по курсу темной глыбой вырос мыс Брейз. Фелука зашла в порт древнего каменного города Стейне, чтобы взять на борт запас пресной воды, после чего продолжила путь по Шанизаду вдоль западного побережья Кислована.
В тридцати километрах к югу в море выдавался длинный полуостров. Под тенистыми купами темно-синих деревьев, усеявшими приморские холмы, гнездились приплюснутые белые купола, широкие бетонные зонты над площадями, наклонные, волнистые колоннады, разделенные сотнями маленьких прудов, извилистыми улочками и ручейками. В прихотливой архитектуре и планировке было что-то давно знакомое Рейту. Он спросил капитана: «Это город часчей?»
«Сонгх, самое южное поселение синих часчей. Я доставлял грузы в Сонгх — рискованное дело. Нужно разбираться в трюках часчей — больная, вымирающая раса, проводят время в садистских развлечениях. В степях Котана сотни разрушенных городов. Когда-то там жили миллионы часчей, и древних, и синих. А теперь что? Одни фунги».
Судно огибало полуостров, следуя на юг. Город растворялся вдали, исчез за мысом. Скоро всеобщее внимание привлек крик матроса. Высоко в небе происходила битва двух воздушных кораблей. Пассажиры высыпали на палубу. На окруженной изящной балюстрадой палубе одного летательного аппарата — сверкающего как елочная игрушка сооружения из элегантно изогнутых серебристых и синеватых металлических поверхностей — лежала дюжина грузных существ в блестящих касках. Другой аппарат, меньших размеров — суровый, уродливо-серый истребитель, вызывающе ощетинившийся стволами — был спроектирован с фанатически безрадостной экономией средств. В выступающей сверху наподобие половины капли прозрачной кабине истребителя сгорбилась команда дирдиров, занятая методическим уничтожением летающей виллы часчей. Противники кружили, ныряя вниз и взмывая вверх, неожиданно сближаясь и расходясь, как пара ядовитых насекомых. Время от времени, выждав подходящий момент, корабли обменивались залпами пескометов, но без заметного эффекта. Фелука постепенно отплывала от места сражения. Далеко в серовато-буром небе танцевали блестки-светлячки, метаясь от рваных облаков до бурунов океанских волн в головокружительной спиральной гонке друг за другом.
