Александр Рудазов - Архимаг. Рыцари Пречистой Девы. Самое лучшее оружие
На обратном пути компания завернула на рыночную площадь – Креол хотел посмотреть каких-то травок для своих колдовских дел. Бракованное зеркало его не устраивало, он намеревался смастерить новое, пригодное для работы.
– Сум-хунь, лорд маркиз, – ответил на его вопрос торговец редкими травами и пряностями. – Замечательная травка, облегчает головные боли, проясняет ум…
– Беру, – не торгуясь заплатил Креол. – А это?
– Кровавик. Останавливает кровотечение, оберегает раны от черного духа Близнеца…
– Пригодится. А это что за порошок?
– Толченый олений рог. Болтают… – продавец явно сконфузился при даме, – болтают, что он помогает…
– Знаю, – прервал его маг. – Он и для других дел полезен. Беру все.
Креол накупил целый мешок разных ингредиентов. Судя по тому, что он ни разу не уличил торговца во лжи, тот вел свои дела исключительно честно и действительно разбирался в том, что продавал. Под конец маг указал на уродливую голову неизвестной рептилии, висящую над дверью, и спросил:
– А это что?
– На это могу ответить я, святой Креол, – сказал лод Гвэйдеон. – Это гветелквир. Ужасное создание. Ящер в два человеческих роста, покрыт несокрушимой броней, ходит на задних лапах, опираясь на хвост, а передними убивает. Рогат и когтист, ужасен ликом и грозно молчалив. Однако первым на человека никогда не нападает – он к нему безразличен. Но гветелквира выводят из себя звуки человечьей речи – если он услышит хоть слово, то тут же бросается и убивает. Бывает, эти ящеры забредают даже в города, и тогда они превращаются в царство молчания – все боятся словечко произнести…
– Так у нас и было, лод паладин, – закивал торговец. – Пару месяцев назад. Двоих детей эта нелюдь растерзала – видно, не растолковали мальчишкам, что говорить при гветелквире нельзя…
– А кто его убил?
– Паладин, конечно. Такой же, как вы, только помоложе. Очень себя корил, что детей спасти не успел…
– Он продается? – заинтересовался Креол.
– Только чешуйки с хвоста, – высыпал перед ним горсточку мелкой чешуи продавец. – Остальное, уж не обессудьте, давно по рукам разошлось, а голова ненастоящая – муляж восковой. Настоящую в королевский дворец отправили – там она и висит.
Креол не побрезговал и чешуей.
– Алесто? – капризно переспросила графиня Врагача – всё еще миловидная дама лет сорока. – Как же, я его еще долго не забуду! Его батюшка мой нанимал – предыдущий граф. У нашего соседа – герцога Тобуи – была одна предивная статуэтка, ее он для нас и украл… Да вот она стоит, сами посмотрите!
Статуэтка и впрямь была великолепной – неизвестный скульптор вырезал из сердолика Инанну в бальном платье с букетом цветов. Хотя сходство оказалось весьма приблизительным, что, впрочем, и неудивительно – откуда бы этому скульптору знать, как выглядит богиня на самом деле? Но мастерство было на высшем уровне – таким творением заинтересовался бы даже Лувр.
– А герцог не обиделся? – насмешливо спросила Вон.
– А какая теперь разница? – махнула рукой графиня Делеме. – Нет уже ни герцога, ни герцогства – всё Плет сожрал…
Королевство Плет действительно внушало неподдельный ужас Благородным Домам восточного побережья. Всего каких-то сорок лет назад Плет сам был всего лишь крупным герцогством и оставался бы им и по сей день, если бы герцогская корона не досталась юному Ушему Плетскому.
До Ушема династия герцогов Плётских вела исключительно мирный образ жизни – потихоньку торговали с соседями, разрабатывали довольно богатый серебряный рудник, имеющийся в герцогстве, покровительствовали наукам и искусствам… А вот Ушем полностью сломал все традиции, в одночасье начав завоевывать соседей. Он действовал четко и методично – вторгался к одному соседу, присоединял его земли, вырезал весь правящий род, чтобы некому было потом поднять восстание, усмирял недовольных и возвышал тех, кто желал ему служить. После этого нападал на следующего.
За эти сорок лет Плет стал одним из самых сильных королевств Каабара и однозначно обещал еще расти и усиливаться. Изрядно состарившийся Ушем отнюдь не утратил прыти и пожирал соседей все быстрее и быстрее. Связываться с ним уже никто не осмеливался – в начале его карьеры Благородные Дома пару раз объединялись, чтобы унять выскочку, но Ушем Плетский (буффоны в своих представлениях именовали его не иначе как Плетка) оказался одаренным полководцем и искуснейшим дипломатом. Он хитрейшими способами ссорил врагов между собой и потом громил их наголову поодиночке. Даже королевства Макия и Хиомонгея, пару десятилетий назад взиравшие на Плет снисходительно и с некоторым одобрением, теперь все больше нервничали.
Единственное, что всех немного успокаивало, – Ушем Плетский скоро должен был разменять шестой десяток, так что соседи отчаянно надеялись, что он не сегодня завтра угомонится. Его сыновья опасений не внушали – ни один из них даже близко не напоминал неугомонного папашу, все пошли в дедов-прадедов.
– Думаю, он и до меня скоро доберется… – мрачно покачала головой графиня. – А может, и нет – найдется добыча и повкуснее Врагача…
– А всё-таки насчет Кобука… – осторожно напомнила Ванесса.
– Ах, Алесто… Да, батюшка еще долго потом посылал охотников за его головой…
– Почему? Он что-то не так сделал?..
– «Не так»?! – фыркнула Делеме. – Милочка, у вас талант к преуменьшению! «Не так!» Он получил плату за эту статуэтку, а на следующее утро испарился! А вместе с ним испарилась половина нашей казны и моя сестренка! Представляете? Стервочка взяла и сбежала с ним! Оставила папаше записку: мол, не ищи нас, я его люблю и ни за кого другого не пойду… А ее-то как раз собирались выдать за барона Нонтрелле…
– И куда они уехали, вы, разумеется, не знаете? – поджала губы Вон.
– Ну откуда же? – скучающе обмахнулась веером графиня. – Батюшка умер через несколько месяцев после того – жрицы говорили, что ему к сердцу черная желчь прилила… А я ее и не искала – очень мне надо разыскивать эту влюбчивую дурочку! Тем более что она мне старшая сестра…
– Так, значит, это она должна быть графиней? – догадалась Ванесса.
– Как же, держи карман шире! – нехорошо усмехнулась Делеме. – Папаша лишил ее всякого наследства, отрекся по всем правилам… Если она вдруг и заявится – шиш с маслом получит, а не титул!
– Как ее имя? – мрачно поинтересовался Креол, уже нашаривая в сумке зеркальце.
– Шидри, – лениво ответила графиня. – Между прочим, должна заметить, что я была не совсем точна – я не знаю, куда они укатили, но вот где моя сестренка сейчас, мне известно. В прошлом году ко мне заезжал один… ну, скажем, знакомый, так вот он обмолвился, что встречал ее в Пядене.
