К. Селихов - Мир приключений 1984
— Здравствуйте, дедушка! — говорю я. — Узнаете?
— Как же, как же, узнаю.
И в это мгновение вдруг распахивается дверь и в комнату входит… Бойко! Наш Бойко! Сияющий от радости, как солнце!
— Степан! Ты?! — восклицаю я.
Мы бросаемся друг другу в объятия и не можем скрыть своих переживаний.
— Вот это встреча! — говорю я. — Никак не ожидал!
Бойко опирается на палку, улыбается во весь рот:
— А я смотрю в окно — фриц идет. Быстро вскочил, спрятался за дом. Потом заглянул в окно, вижу — ты стоишь! Вот, думаю, дела! Бывает же!
Хозяйка дома, Анна Ивановна, приглашает поскорее сесть за стол.
— А то ховаться надо.
Мы садимся и, разделив между всеми колбасу, торопливо едим. Тени от лампы тревожно мечутся по белым стенам, но на душе у меня радостно от обретенной свободы.
ЧЕРЕЗ ДНЕПР
Дядя Коля выводит нас во двор, и мы залезаем в овощной погреб — яму.
— Завтра к вечеру высвобожу, — говорит он, и мы погружаемся в кромешную тьму.
Старик закрывает нас крышкой и нагребает сверху лопатой кучу снега.
Оказывается, Бойко наметил себе квартиру как раз у этого старика. Из госпиталя уходил с трудом — сильно болела нога. Подкупленный Цвинтарным часовой-чех выпустил его “на часок”… Я рассказал другу о своем приходе к Марусе. но он успокоил меня:
— Связь с Цвинтарным будет налажена.
На следующий день к вечеру старик выпустил нас из убежища. И мы с наслаждением ели в его хатенке горячую картошку, пареные бураки с хлебом, пили молоко. Дядя Коля сообщил, что бежало из госпиталя двадцать человек. Оставшихся пленных в тот же день немцы отравили в лагерь.
— Немцы злы как собаки, — в заключение сказал он.
Поужинав, мы опять полезли в яму. Я снова стал думать о Цвинтарном. Где он? Удалось ли ему найти падежное убежище? (Только после войны я узнал, что Дмитрий Цвинтарный после побега скрывался у медсестры Милиты Шмидт, а ее мать, Савина Зинаида Николаевна, на чердаке детского дома, где она работала поваром, по просьбе Лиды Лукьяновой тоже скрывала пятерых из нашей группы бежавших, эту пятерку позднее приютила и скрыла от глаз фашистов Наталья Ивановна Шанько, проживающая сейчас в г. Днепродзержинске по адресу: ул. Сыровца, д. 21, кв. 5.)
Прошло еще три тревожных дня. От дяди Коли мы узнали, что начались обыски у вольнонаемных, работающих при госпитале. Значит, немцы нас усиленно разыскивали. Оставаться здесь нельзя. Могла погибнуть вся семья Скрыпника. По первоначальному плану Цвинтарный должен был прислать связного в первый же вечер после побега, но связной не явился…
— Если завтра связного не будет, — сказал Степан, — ночью перейдем Днепр.
— А как же оружие? Надо бы прихватить с собой…
— А как его прихватишь, — ответил Бойко, — оно вывезено за город. Дядя Коля из рук в руки передавал его по условленному паролю, старик понятия не имеет, где оно сейчас. Предполагает, что оружие это сейчас находится в руках местного комсомольского подполья.
— Да, все осложнилось. Где Цвинтарный?
На нашу беду, связной так и не появился, и мы решили уходить. Вечером хозяйка нас накормила. Заботливо сшила из своих последних простыней халаты, и мы приготовились в трудный путь. Дядя Коля взялся проводить — он был из местных и хорошо знал дорогу. Как раз перед нашим уходом неожиданно пришла Маруся. Как она узнала, что я скрываюсь у Скрыпника? Она посоветовала уйти в деревню, к ее отцу.
— У него можно сховаться, в городе опасно, обыски начались повальные. Пойдешь?
Мы стояли за домом одни. Потом присели на мерзлую землю. С неба падал мокрый снег вперемешку с ледяной крупой. Было холодно и неуютно. Маруся смотрела на меня добрым и тревожным взглядом.
— Нет, — сказал я. — Не могу бросить друга.
— И его бери.
— У нас другие планы. Извини. Спасибо тебе за все… Может, когда увидимся…
Мы простились, молча пожав друг другу руки. Маруся ушла. Я вернулся в хату и, присев на минутку, написал на чистом листе ученической тетради список всех бежавших из фашистского лагеря.
— Возьми и сохрани, — попросил я дядю Колю. Придут наши войска, передай кому следует. А если появится связной от Цвинтарного, скажи, что мы с Бойко ушли через Днепр, к фронту, к своим.
Только после воины, связавшись с бывшим секретарем подпольного комитета комсомола города Днепродзержинска Лидией Лукьяновой, узнал о судьбе моего списка. Лида написала мне: “…Ваш список был передан дядей Колей в партийные органы, они мне о нем сообщили, когда слушали мой отчет на бюро горкома партии, после того как я назвала вашу фамилию, Бойко и ряда других товарищей. Меня через несколько дней пригласили и показали ваш список. Я уже вам писала, что вы проходите по моему отчету, отчет утвержден ЦК ВЛКСМ…”
Скрыпник, я и Бойко пробираемся по окраине заводского поселка, петляем по садам и огородам. Падает густой снег.
Появились заросли прибрежного кустарника. Все трое ложимся и всматриваемся в ночную тьму. Слышен скрип снега: это медленно проходит вдоль Днепра немецкий патруль. Для гражданских лиц мост через реку давно закрыт это мы знаем. Знаем и то, что немцы во многих местах специально подорвали лед, чтобы затруднить переправу. На реке всюду полыньи, наполненные битым льдом.
Когда немецкий патруль отошел на значительное расстояние и скрылся в морозной дымке, мы прощаемся со Скрыпником.
— До свидания, деду! Не поминай лихом! Спасибо за все!
— Счастливой вам дороги, сынки! — отвечает дядя Коля. — Может, и мой хлопец где блукает, может, кто и его выручит из беды…
И вот мы с Бойко ползем к Днепру. Я впереди. Он за мной. Со стороны мы незаметны — на нас маскировочные халаты.
Устав ползти, делаем передышку, лежим. Берег позади. Кругом плотный туман.
Ползем по заснеженному, замерзшему Днепру. Стараемся упираться локтями, чтобы не отморозить рук. Бойко тяжело дышит. Отдыхаем. Потом встаем и идем в полный рост. Бойко сильно хромает, опирается на палку.
Скоро уже середина пути. И тут под ногами вдруг начинает хлюпать вода, под йен — лед. Мы скользим, падаем, и так несколько раз.
Ледяная вода обжигает руки. Устоять на ногах совершенно невозможно, и мы снова ползем. Вода все выше. Мы уже давно промокли насквозь, но от нервного напряжения холода уже особенно не чувствуем.
Ползем, ползем… Ползем в ледяной воде. Все время ощупываю впереди себя лсд-не попасть бы в разлив полыньи, тогда пиши пропало! Движемся медленно, нашему пути, кажется, нет конца. Когда же берег?..
Но вот воды становится меньше… Еще меньше… И наконец снег! Уже видны неясные очертания высокого, обрывистого берега… Вот и сам берег. Выбираемся на его кручу. Впереди заснеженное поле. Мороз крепчает.
