Дмитрий Воронин - Живой щит
Он, когда еще общался с другими эльфами, утверждал, что видит будущее в форме туманных картин, приходящих к нему во сне.
Те слова, в которые он облекал увиденное, лишь в малой степени отражали всю суть открывшегося ему. Что поделать, таковы все пророчества. Некоторое из того, что он тогда написал, непонятно и до сих пор. Кое-что сбылось, кое-что, возможно, сбудется в далеком или недалеком будущем. Но были среди его откровений и слова о третьем ребенке, слова, которые в те времена посчитали неприличной шуткой и которые постарались вычеркнуть из памяти.
Никто и подумать не мог о том, что придет время, и гордые эльфы снизойдут до того, чтобы делить ложе с простыми смертными. Тогда же это вызвало лишь презрительные отзывы тех, кто считал себя равными богам. Эти слова гласили... будучи переведенными на ваш язык, сэр Стаc, эти фразы несколько теряют благозвучность эльфийских стихов, но полностью
сохраняют смысл.
Дитя двух народов - запомни навек:
Немного ты эльф и чуть-чуть - человек.
Твой внук небывалую мощь обретет,
Коль свет поднебесный он в камне найдет.
Лучи пусть осветят любовное ложе,
И спящая сила проснется, быть может,
Чтоб в мрачном краю, где господствует страх,
Навеки повергнуть захватчиков в прах.
Тогда, века назад, эти слова тоже казались совершенно непонятными, даже если не обращать внимания на неприличные намеки. Что такое свет в камне? О каких захватчиках речь? Почему для их уничтожения нужно что-то иное, кроме эльфийских стрел и боевой магии, - никто этого не понимал, да и не особенно пытался понять.
Конечно, после того как сбылись первые пророчества, нашлись охотники откопать в пыльных углах дворцов наследие Фарниэла. Тогда и нашли эти строки, о которых уже давно забыли.
Эльфы год за годом высматривали среди людей "третьих детей" - в надежде, что кто-то из них окажется тем самым, предсказанным.
Когда началась война, та, последняя, многое указывало на то, что этим ребенком был Байд. Вы, наверное, слышали, что его отцом был эльф? Это не так, он был приемным отцом. На самом деле эльф был прадедом Байда.
К тому времени мы знали и то, что есть свет поднебесный в камне пятьдесят лет назад с неба упал огромный камень. Он долетел до земли в виде огненного шара, от удара глубоко погрузившись в землю. Такие вещи всегда интересовали эльфов - мы достали его, как доставали и многие другие. Камень, как оказалось, треснул - не разлетелся в пыль или на мелкие обломки, как другие, а лишь треснул - и одна из частей обломка действительно напоминала ложе. И он светился - странным, голубым светом. Заглянув ночью в этот камень, можно было увидеть чистую, яркую голубизну дневного безоблачного неба...
Байда учили всему, что знали эльфы. От него не скрывали ничего - а парень был, несомненно, талантлив и очень тянулся к знаниям. Когда он повзрослел, то ему подобрали жену - дочь одного из дворян, тоже имевшую толику эльфийской крови. Вместе они взошли на голубое ложе.
У них родилась дочь - а супруга Байда умерла во время родов, и даже эльфы, не склонные к мистике, усмотрели в этом дурное предзнаменование. Да и нельзя сказать, что силы Байда после той единственной ночи сколько-нибудь существенно возросли. Он по-прежнему оставался самым сильным из магов-людей, но не более того - любой эльфийский знаток магии был куда сильнее.
И все же, когда началась война, именно на него была сделана ставка. И он оправдал доверие - сумел закрыть Портал, пусть и ценой собственной жизни. Но никуда не исчезли орки, и сейчас темные силы снова топчут землю срединных уделов. Эльфы снова ищут "третье дитя"...
Лемелиск замолчал, пламя камина отбрасывало красные блики на его лицо, от чего оно казалось немного зловещим.
- Вы думаете, la'nt sean, этот "третий ребенок" - Алия?
- Возможно...
- Но ведь она женщина, а в том, что вы процитировали, звучало слово "внук", не "внучка".
- Увы, мы были бы рады сузить круг поисков, но в оригинале, на нашем древнем языке, использован термин, больше похожий на слово "потомок" - так что совершенно не ясно, мужчина это будет или женщина.
- И что вы ждете от нее? Должна ли она превратиться в бога и в одиночку сокрушить всю Темную армию?
- Не знаю, - вздохнул эльф. - Может, и не стоило бы толковать пророчество столь конкретно. Ведь там не сказано, кого именно повергнет в прах Дитя. Может, всех, может - только вожака... Есть и другие варианты. Да и потом, пророчество не утверждает, что Дитя станет великим магом, оно говорит лишь о том, что это МОЖЕТ произойти.
- И кто же, простите, избран вами на роль... э-э-э... партнера?
Нельзя сказать, что в моем голосе сквозило твердое обещание убить любого, кто претендует на эту роль, - я, разумеется, постарался скрыть свои чувства, но это не значит, что таковой мысли у меня вообще не возникало. В том, что Алию привезли сюда ради прохождения обряда, сомневаться не приходилось, как и в том, что эльфам глубоко наплевать на людские чувства, если эти чувства стоят на пути их грандиозных замыслов.
Лемелиск внимательно смотрел на меня, и я вдруг почувствовал, что каким бы каменным ни было выражение моего лица, он все равно видит меня насквозь, читает каждую мысль. Ужасное, признаюсь, ощущение - как будто тебя выпотрошили, изучили твои кишки и небрежно запихали обратно. Рука непроизвольно сжалась на рукояти меча - и это несколько отрезвило. Никто не просил нас снять оружие в присутствии венценосной особы, а это значит, что я еще смогу действовать... если очень понадобится.
- Первоначально на эту роль предполагался Лериас, - наконец соизволил ответить эльф. - Пророчество не указывало, кто должен быть, как вы правильно выразились, партнером. Хочу заметить, сэр Стас, что речь идет о партнерстве, и только о нем. Но Лериас погиб, и мы находимся в некотором замешательстве. С одной стороны, ритуал должен быть соблюден, с другой...
- С другой, - вставил я, - понятие "любовное ложе" подразумевает не просто кровать с одеялом, а еще и наличие любви. Или это опять, так сказать, "погрешности перевода"?
- Нет, вы правы... - усмехнулся князь, и в его глазах зажглись веселые искорки. Знать бы, чему он так радуется. - Вы правы, но если бы вы знали, сэр Стас, как легко создается иллюзия любви. Простейшее заклинание, и женщина, которая еще недавно смотрела в вашу сторону лишь мельком, теперь будет мечтать о счастье хотя бы дотронуться до вашей руки.
- Это не любовь, - буркнул я.
- А я и не утверждал. Это иллюзия, не более, но и не менее. Мы думаем, что Байд действительно был "третьим ребенком", тем самым, и мы провалили эксперимент только потому, что между ним и той, кто была предназначена ему в жены, не было любви. Только чувство долга, а этого мало, ведь верно?
