Клиффорд Саймак - Театр теней
— Никто не пытается обвинять вас в неудачах,— заверил физика председатель,— Мы знаем, что вы работаете на пределе сил и возможностей. И если Адамс сделал это — я подчеркиваю, если он действительно сделал это,— то метод должен отличаться простотой. Скорее всего, он наткнулся на него в той сфере наук, куда никто другой и заглянуть бы не подумал.
— Вы еще раз напомнили нам,— сказал генерал, — что исследовательские программы с самого начала рассматривались лишь как авантюра. Поэтому возвращение этих парней было и остается нашей единственной надеждой.
— Если бы Адамс запатентовал свой метод, мы бы сейчас не ломали себе головы,— заявил председатель министерства иностранных дел.
Генерал яростно завопил:
— Чтобы потом его со всеми деталями и подробностями изложили в отчетах патентной службы и каждый желающий мог бы не только ознакомиться с ним, но и повторить?!
— Нам остается только Бога благодарить за то, что он его не запатентовал,— подвел итог председатель.
6Вертолет уже не годился для полетов, но временной модуль оказался целым.
Хотя это еще не означало, что он будет работать.
Они обсудили вопрос о местонахождении лагеря. Сдвинуть тушу Старины Бастера им было не по силам, и они решили найти другое место. Поэтому на рассвете они ушли, оставив старого мастодонта лежать на разбитом вертолете.
Они знали, что через день или два его кости будут обглоданы и очищены стервятниками, дикими котами, волками, лисами и мелкими хищниками.
Вытащить временной модуль из вертолета оказалось непросто, но в конце концов им это удалось, и теперь, сидя у костра, Адамс покачивал его на коленях.
— Хуже всего, что я не могу его проверить,— жаловался он,— Это просто невозможно. Включаешь его, и он или работает, или не работает. Поэтому пока не попробуешь, не узнаешь.
— Тут мы тебе ничем помочь не можем,— ответил Купер.— Но возникает вопрос: как нам использовать его без нашей железной птицы?
— Нам необходимо подняться в воздух,— сказал Адамс,— Иначе при возвращении в двадцатый век мы рискуем оказаться в шести футах под землей.
— Какое-то чувство подсказывает мне, что местность здесь выше, чем в нашем будущем,— сказал Хадсон,— Эти холмы стоят здесь с времен юрского периода. Скорее всего, они были тогда значительно выше, но ветер и время уменьшили их размеры. Выветривание будет продолжаться и впредь. Значит, мы здесь находимся на большей высоте, чем в двадцатом веке,— пусть не намного, но выше.
— Кто-нибудь из вас отмечал показания высотомера? — спросил Купер.
— Думаю, нет,— признался Адамс.
— В любом случае его показания ничего не дают,— заявил Хадсон.— Он просто показывает высоту — а мы, если помните, летели,— но нужно еще учитывать воздушные ямы, относительную плотность воздуха и прочие штуки.
Хадсон заметил, что Купер сник.
— А как вам такое предложение? — воодушевился Адамс,— Мы построим платформу высотой в двенадцать футов — это обезопасит нас от геологических подвижек. Но сооружение должно быть сравнительно небольшим, чтобы остаться в зоне действия силового поля.
— И что произойдет, если мы случайно сделаем ее на два фута выше? — спросил Хадсон.
— Падение с четырнадцати футов не смертельно — разве что откровенно не повезет.
— Но можно здорово разбиться.
— Да, и даже сломать несколько костей. Так ты останешься здесь или рискнешь сломать ногу?
— Если ты так ставишь вопрос, я согласен. Платформа, говоришь. А из чего платформа?
— Из бревен. Деревьев хватает. Мы просто пойдем и повалим несколько стволов.
— Ствол в двенадцать футов высотой весит немало. Как мы перенесем такое большое бревно на холм?
— Потащим по земле.
Ты хочешь сказать, попытаемся.
Адамс на минуту задумался, и его осенила идея:
— Нам надо сделать тележку.
— Из чего? — спросил Купер.
— Тогда давайте применять катки. Нарежем небольшие бревна и покатим стволы по ним.
— Это хорошо на горизонтальной плоскости,— возразил Хадсон,— но совершенно не годится для подъема стволов на холм. Твои бревна укатятся да еще прибьют кого-нибудь из нас.
— В любом случае опоры должны быть длиннее двенадцати футов,— вставил Купер,— Нам придется вкапывать их в ямы, и это потребует дополнительной длины.
— А почему бы нам не применить принцип треножника? — предложил Хадсон,— Свяжем три ствола за макушки и поднимем их. Что-то вроде буровой вышки или ворота для подъема тяжестей. Но все равно опоры должны быть длиннее двенадцати футов. Я думаю, пятнадцати-шестнадцати футов будет достаточно. А как поднять три шестнадцатифутовых бревна? Нам понадобятся блок и такелажные снасти.
— Есть еще одна проблема,— сказал Купер.— Часть этих бревен может оказаться за пределами эффективного действия силового поля. Часть их должна — я надеюсь, все же должна — сдвинуться во времени, а другая часть останется здесь. Это вызовет наклон.
— Путешествуя на стволах, мы столкнемся еще с одной неприятностью,— добавил Хадсон,— Мне не хотелось попасть в другое время с кучей бревен, которые будут падать на меня.
— Не стоит печалиться об этом,— сказал Адамс.— Может быть, еще и модуль не работает.
7
Генерал уединился в своем кабинете и сидел, опустив голову на руки. Какие придурки, думал он, тупоголовые, бездарные придурки! Почему они не могли этого понять?
С тех пор как пятнадцать лет назад Лесли Бауэре стал руководителем проекта «Мастодонт», он думал о нем ночью и днем, перебирая в уме любую возможность, словно она была реальным фактом. Причем его волновали не только военные перспективы, хотя, как боевой офицер, он, естественно, думал о них в первую очередь.
Взять хотя бы скрытые базы, расположенные прямо в опорных пунктах потенциального врага — в тех же местах, но отдаленные по времени веками. Их будут разделять столетия и расстояние, которое можно преодолеть в долю секунды.
Он видел это как наяву — материализация флотилий, быстрый сокрушительный удар, затем мгновенный отход в цитадели прошлого. Огромные разрушения — и ни одного потерянного корабля, ни одного убитого солдата.
Кроме того, имея такие базы, даже не нужно наносить удар. Стоит лишь намекнуть врагу об их существовании, как провокаций уже можно не опасаться.
Если же враг нападет первым, мы бы получили лучшее в мире бомбоубежище. Мы бы эвакуировали население не в другие города, а в другое время. У нас появилось бы надежное и абсолютное убежище против любого оружия — ядерного, термоядерного, бактериологического и того, что еще создавалось в лабораториях.
