Лоис Буджолд - Ученик воина. Игра форов
— Говорят, Грегор стал любимцем Вервана?
— Наверное, сейчас, когда мы разговариваем, его чествуют в их столице. — Граф Форкосиган взглянул на часы. — Они прямо с ума по нему сходят. Посадить его за пушку в боевой рубке «Принца Зерга» оказалось более чем удачной идеей. С чисто дипломатической точки зрения. — Граф Форкосиган задумался.
— И все же… я был удивлен, что ты позволил ему появиться в зоне боевых действий, — протянул Майлз.
— Во-первых, если уж на то пошло, боевая рубка «Принца Зерга» самое защищенное место во всем локальном пространстве Вервана. А во-вторых, это было, было…
Майлз с удивлением смотрел, как отец пытается выговорить два слова — «совершенно безопасно» — и не может. Тут он все понял.
— Это была не твоя идея, да? Это Грегор решил так?
— Он привел два-три очень сильных аргумента в поддержку своей позиции, — ответил граф Форкосиган. — Что ж, пропагандистский эффект принес свои плоды.
— Я думал, ты не позволишь ему рисковать.
Граф Форкосиган сосредоточенно изучал свои руки.
— Я был, как ты понимаешь, не в восторге от его идеи. Но некогда я поклялся служить императору. Самый опасный для опекуна момент наступает, когда появляется искушение стать кукловодом. Я всегда знал, что этот момент должен… нет, не то. Я знал, что, если этот момент никогда не наступит, я окажусь человеком, не сдержавшим своей клятвы. — Адмирал помолчал. — Это было в некотором роде потрясением для меня. Освобождением.
«Грегор осадил тебя! Вот, наверное, была сцена!»
— Даже после стольких лет практики с тобой, — задумчиво произнес граф Форкосиган.
— А… как твоя язва?
— Лучше не спрашивай. — Адмирал немного посветлел. — В последние три дня, правда, получше. Во всяком случае, могу есть человеческую пищу, а не хлебать эту медицинскую бурду.
Майлз осторожно кашлянул.
— Как капитан Унгари?
Граф Форкосиган поморщился:
— Не сказал бы, что он от тебя в восторге.
— Очень жаль, что я не могу принести ему свои извинения. Я наделал кучу глупостей, но отказ подчиниться его приказу остаться на аслундской станции не был ошибкой.
— Видимо, ты прав. — Граф Форкосиган нахмурил брови. — И все же… я все более убеждаюсь, что строевая служба не для тебя. Это все равно что затыкать квадратной пробкой… нет, даже хуже — пробовать заткнуть четырехмерным кубом круглое отверстие.
У Майлза потемнело в глазах:
— Но меня не разжалуют?
Элен, рассматривавшая свои ногти, благонравно заметила:
— Что с того? Ты всегда можешь найти себе работу в качестве наемника. Как генерал Метцов. Я думаю, Кавилло уже подыскивает себе людей.
Майлз гневно обернулся к ней, но Элен только усмехнулась.
— Я почти пожалел, когда узнал, что Метцов убит, — сказал граф. — Еще до того как исчез Грегор, мы хотели добиться его выдачи.
— Ага! Значит, вы все-таки решили, что смерть того пленника во время комаррского мятежа — убийство?
Граф Форкосиган показал сыну два пальца:
— Два убийства.
Майлз оторопел:
— Боже мой, неужели он отыскал и убил бедного Ана? — Он почти забыл о горемыке-метеорологе с острова Кайрил.
— Нет, Ан жив и здоров. Мы его отыскали, хотя, к сожалению, после того, как Метцов покинул Барраяр. И оказалось, что тот комаррский мятежник действительно умер под пытками во время допроса. Правда, он еще страдал какой-то скрытой болезнью. Но смерть его не была местью за смерть охранника, как предполагал первый следователь. Все было по-другому. Если верить Ану, барраярский капрал-охранник, который принимал участие в пытках или по крайней мере был их свидетелем, внезапно почувствовал к ним отвращение и стал угрожать Метцову. Тот в приступе ярости прикончил охранника и заставил Ана сфабриковать, а потом и засвидетельствовать всю эту историю с побегом. Так что Ан дважды замешан в этом грязном деле. Метцов держал Ана в страхе, но и сам был в его власти. Когда агенты Иллиана пришли за Аном, он почувствовал облегчение и сам предложил, чтоб его подвергли медикаментозному допросу.
Майлз опечалился. Ему было жаль метеоролога.
— А что теперь грозит Ану?
— Мы собирались выставить его в качестве свидетеля на процессе Метцова… Иллиан даже думал, что мы должны таким способом поправить отношения с Комаррой. Представить им этого неуравновешенного капрала как невоспетого национального героя. А Метцова повесить — во исполнение воли императора и для демонстрации того, что закон един как для барраярцев, так и для комаррцев. Прекрасный сценарий! — Граф огорченно нахмурился. — Думаю, что теперь мы потихоньку замнем это дело. Еще раз.
Майлз фыркнул:
— Этот Метцов! Вечный козел отпущения. Должно быть, у него плохая карма… Хотя нельзя сказать, что он не заслужил ее.
— Бойся желать справедливости. Ты можешь и получить ее.
— Этому я уже научился, сэр.
— Уже? — Граф Форкосиган с сомнением поднял бровь. — Ну-ну.
— Кстати о справедливости, — быстренько сориентировался Майлз. — Меня беспокоит вопрос о плате дендарийцам. У них большие потери. Больше, чем могут себе позволить обычные наемники. Единственной гарантией для них было мое слово. Если… если империя меня не поддержит, я стану клятвопреступником.
Граф Форкосиган улыбнулся:
— Мы с Иллианом уже рассмотрели этот вопрос.
— Но выдержит ли секретный фонд подобные расходы?
— Конечно нет. Бюджет Иллиана лопнул бы, вздумай он расплатиться. Но у тебя, кажется, есть некий высокопоставленный друг. Мы подпишем обязательство, подкрепленное фондами Имперской безопасности, моего флота и личным кошельком императора, и постараемся возместить эти потери специальными ассигнованиями совета министров и совета графов. Представь счет.
Майлз выудил из кармана диск.
— Вот он, сэр. От бухгалтера дендарийской флотилии. Бедняжка не спала всю ночь.
Граф Форкосиган постарался спрятать улыбку, но это ему не очень удалось.
— Ты учишься, мальчик… — Он вставил диск и быстро просмотрел его. — Во время обеда тебе приготовят обязательство. Получишь его перед уходом.
— Благодарю вас.
— Сэр! — Элен подалась вперед в своем кресле. — А что станется с дендарийской флотилией?
— Думаю, теперь она может делать все, что ей заблагорассудится. Только подальше от Барраяра.
— Значит, нас снова оставляют на произвол судьбы? — горько воскликнула Элен.
— Оставляют на произвол судьбы? Не понимаю.
— Когда-то мы получили статус имперского подразделения. Во всяком случае, так мне казалось. И Базу. А потом Майлз покинул нас и… ничего.
