Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров
– А я откуда знаю? – беспечно пожала та плечами. – Ты ведь с ними дружбу водил, а не я. Может, на язык пробовал или носом тыкался.
– Вряд ли, – задумчиво произнес Окш. – Носа у рудокопа не было, иначе его постоянно забивала бы земля. А язык больше походил на железное корыто. Я не раз сиживал в нем…
– Пахнет жареным мясом! – вдруг заявила девчонка. – И вином. Правда, самым дрянным. Где-то здесь поблизости расположен трактир. Давай заглянем туда. Я хочу пить.
– О, небеса! Когда же ты наконец утолишь свою жажду! – взмолился Окш.
– Ах, тебе жалко пары монет! – возмутилась Рагна. – Хорошо, я сделаю так, что хозяин угостит нас даром.
– Только этого еще не хватало! Мы ведь не нищие. Ладно, посидим немного в трактире. Заодно и с людьми поговорим. Если эта котловина находится где-то поблизости, кто-нибудь должен о ней знать.
Трактир хоть и стоял на отшибе, однако являлся неотъемлемой частью небольшого захолустного поселка, целиком состоявшего из закопченных бревенчатых хижин. Постоянные набеги мрызлов, которым подвергались более зажиточные области страны, имели и свою положительную сторону – все старые постройки давно выгорели и на их месте, хочешь не хочешь, приходилось строить новые, с черепичными крышами и основательными каменными стенами.
Нравы в трактире царили самые независимые, о чем можно было судить по тому, что никто не вышел встречать гостей и не принял их лошадей. Окшу такое обращение было не в новинку, а вот Рагна сразу нахмурилась. Открыла пинком дверь да так, что она осталась висеть на одной-единственной петле.
– Вот я вас сейчас… – грозно начал хозяин, чинивший возле буфета дырявый сапог, но, увидев прибывших, сразу заткнулся.
– Вина, – коротко приказала Рагна, садясь за длинный, до блеска выскобленный ножом стол. – И закусить.
– Заодно и о лошадях позаботься, – добавил Окш.
Трактирщик, сразу понявший, что этот день может стать последним в его жизни, засуетился, как кошка на пожаре. Гости еще не успели распустить свои обремененные оружием пояса, как на столе появилось и вино, и козий сыр, и соленая рыба. Униженно кланяясь, трактирщик пообещал, что в самое ближайшее время подадут жареный бараний бок и свежих улиток.
Рагна отхлебнула прямо из кувшина и смачно сплюнула на пол.
– Нет, это пить невозможно! – категорически заявила она. – А что у тебя еще есть, кроме этой отравы?
– Есть один заветный бочоночек, – затараторил трактирщик. – Дочке на свадьбу храню. Не вино, а чистый мед.
– Неси, – распорядилась Рагна.
Окш мельком заглянул в душу трактирщика, но не нашел там ничего примечательного – серая, беспросветная, скотская жизнь, которую он тем не менее считал счастливой, и, поверх всего, клякса страха, вызванного внезапным появлением двух незнакомцев (хотя что, спрашивается, могло быть страшного в белобрысой долговязой девчонке и ее столь же молодом чернявом спутнике, ну разве что оружие, так сейчас оружие все носят).
Вино из заветного бочонка пришлось Рагне по вкусу, а Окш обглодал бараний бок, ценившийся у жестянщиков как деликатес. Затем он обратился к трактирщику, близко к гостям не подходившему, но старавшемуся все время держаться в поле их зрения:
– Приятель, у тебя карта местности найдется?
– Откуда? – Тот сделал страдальческое лицо. – У меня даже календаря нет. Нынешнее число не знаю.
– А у кого она здесь может быть? – не унимался Окш.
– У старосты разве что. Он у нас человек грамотный. Науки изучал. В архивариусах служил. Ему отец перед смертью дом отписал. Вот он и вернулся.
– Это тебе за угощение. – Окш положил на стол монетку, к которой потом добавил еще две. – А это за услуги. Когда приведешь сюда старосту, получишь еще столько же. Да только пусть он карту с собой обязательно прихватит.
Хозяин был до такой степени запуган, что даже не стал отнекиваться, хотя поручение ему досталось не простое. Где это видано, чтобы проезжие люди требовали на поклон к себе старосту, словно бы это был простой кузнец или торговец мелочным товаром? Да вот спорить с этой белобрысой ведьмой и ее приятелем, лицо которого расписано шрамами, как праздничный наряд – узорами, трактирщик не собирался.
Видел он на своем веку немало всего, в том числе и глаза убийц, да не тех, кто по пьянке зарезал жену или тещу, а настоящих, прирожденных убийц, которым человека прикончить не в тягость, а в удовольствие. Вот у этих двоих были именно такие глаза – в этом он мог поклясться.
Староста все же явился (нашел, значит, трактирщик для него какие-то убедительные слова), хотя даже издали было слышно, как он пыхтит от возмущения.
Для пущей важности он нахлобучил на голову шляпу с кокардой Вольного Братства (именно эта власть имелась здесь на данный момент), а на грудь нацепил широкую серебряную цепь – символ своей должности.
Пуглив он был не меньше трактирщика (весь народ в этих краях остался такой, непугливых давно вырезали), но умел держать себя в руках.
Едва переступив порог трактира, староста сразу понял, что гости эти (а девчонка уж точно, здесь таких красавиц отродясь не бывало) пожаловали издалека, скорее всего из Чернодолья, и даже если он вообще откажется говорить, его просто наизнанку вывернут.
Как бы в подтверждение этой мысли чернявый молодец – с виду жестянщик, только на голову выше любого жестянщика и с глазами, как стволы многозарядок, – дружелюбно произнес:
– Ты все правильно понял, отец наш. Проходи.
Староста что-то промычал в ответ, неловко поклонился и развернул на обеденном столе подробную карту округи, на которой был помечен каждый ручеек и каждое отдельно стоящее деревце. Жесткий пергамент стремился вновь свернуться в трубку, и девчонка придавила один его край пустым кубком.
– Уважаемые гости что-нибудь ищут? – учтиво поинтересовался староста.
– У нас свадебное путешествие, – пояснил Окш. – Хотелось бы поближе познакомиться с вашим благословенным краем.
После этих слов девчонка почему-то расхохоталась и знаком попросила хозяина налить еще вина.
– Места у нас и впрямь замечательные, – сказал староста, стараясь отогнать мерзкое ощущение, будто бы тебя заставляют участвовать в каком-то дурацком розыгрыше. – Они славятся целебными источниками, чистейшим воздухом и редкими растениями. Даже бедствия, сотрясающие эту несчастную страну, обходят нас стороной. Живем мы просто, как жили наши деды и прадеды.
– То-то и видно, что паутину здесь последний раз еще при дедах сметали, – сказала Рагна.
– Куда ведет эта дорога? – Окш ткнул пальцем в карту.
