Колин Уилсон - Мир пауков. Маг и Страна Призраков
— Здесь у нас живут рабочие, — пояснил Герек.
В его голосе звучала вполне понятная гордость. Что и говорить, это великолепие не шло ни в какое сравнение с лачугами тружеников города пауков.
— А зачем такой огромный дом?
— Он был построен в те дни, когда мы не испытывали нехватки рабочих рук.
Герек по ступеням лестницы провел гостей к двойным дверям центрального входа, за которыми открывался просторный вестибюль с удобными креслами и серым ковровым покрытием. Чем-то похоже на пустующую громаду бывшего отеля в городе пауков; те же следы былого роскошества: высокие зеркала, портьеры, люстры со свечами.
Через вестибюль они следом за Тереком прошли в широкий, устланный ковром коридор с чередой дверей. К ним спиной шла стройная девушка со щеткой и совком. Ее серую блузку и юбку Герек проводил хищноватым взглядом.
Проведя гостей в коней коридора, он толкнул дверь, откуда приятно пахнуло едой.
— Кухня.
В целом она напоминала ту, что и во дворце у Найла, только была просторней, а поваров здесь суетилось больше — все как один в фартуках и высоких белых колпаках.
Найла застал врасплох грянувший басовитый гудок.
— Это еще что?
Гудок прекратился.
— Сигнал об окончании рабочего дня.
Найл посмотрел на циферблат: пять часов. В городе пауков рабочий день длился до шести.
Герек отворил еще одну дверь.
— Это у нас главная столовая.
Помещение было огромным, с длинными деревянными столами и множеством стульев.
— А вон там, — он кивком указал в окно, на соседний корпус, — спортивный зал с бассейном.
Да, тут и сказать нечего. Но говорить что-то надо. И Найл произнес:
— Рабочим у вас живется очень даже хорошо.
— Да уж, не на что жаловаться, — улыбнулся Герек.
Коридоры разом наполнила оживленная толпа, хлынувшая из вестибюля. У многих мужчин были знакомые уже квадратные головы, а у женщин в основном круглые глаза. Вид у всех был непринужденный и веселый — как, в общем-то, и должно быть после рабочей смены. Что удивительно, люди общались голосами, а не телепатически. Но не было того хаотичного гама, что в паучьем городе заполонял будними вечерами квартал рабов. Здешние же труженики изъяснялись спокойно и уравновешенно, примерно как люди, расходящиеся с лекции в городе жуков.
Что интересно, никто не обратил внимания на капитана.
— Они здесь говорят вслух? — удивился Найл.
— Да, на втором уровне это допустимо. Но, разумеется, не наверху. В городе они должны соблюдать наши правила.
Вскоре звуки стихли, а коридор опустел. От Найла не укрылось, что женщины на лестнице поворачивают налево, а мужчины направо.
— Куда они, интересно, теперь?
— По комнатам, переодеться. Ужин здесь в шесть.
— А почему женщины идут в одну сторону, а мужчины в другую?
— Потому что женское отделение слева, а мужское справа.
— Так они проживают раздельно?
— Само собой.
Получается, так и есть: мужчин и женщин здесь держат порознь, как некогда в городе пауков.
— Почему же?
Герек пожал плечами. Похоже, его удивляла сама постановка вопроса.
— Да у нас испокон веков так. Возможно, это пошло еще из ранней истории Страны Призраков, когда мужчин было гораздо больше, чем женщин. Тогда считалось несправедливым, если одному мужчине принадлежала одна женщина; ими было принято делиться.
— Но… разве мужчины с женщинами не живут здесь парами, как муж и жена?
— Нет, этого не допускается.
Коридор заполнила еще одна волна рабочих и тоже, разделившись в конце лестницы, растворилась по этажу.
— А сами пары разве не предпочитают жить вместе?
— Зачем им это? Их здесь кормят, и ничто не мешает друг у друга попеременно ночевать. С чего бы им навязываться на постоянное совместное проживание? Для обоих это лишь обременительное неудобство.
— А если у них любовь?
Терека такие слова, судя по всему, позабавили.
— Карвасид считает ее некой иллюзией. Да какому мужчине взбредет в голову связываться на всю жизнь с одной только женщиной? Он же лишает себя свободы!
Найлу подумалось о преимуществах собственного холостяцкого житья. Да, с доводами Терека сложно было не согласиться.
— А как обстояло в те времена, когда у пар появлялись дети?
— Детей забирали и отдавали специально обученным воспитателям.
Если до этой минуты впечатления от Страны Призраков нравились Найлу, то сейчас он напрягся: вспомнились незавидные времена в городе пауков, когда мужчин и женщин держали друг от друга в изоляции.
Герек, похоже, прочел эти мысли и жестом указал на толпу рабочих в коридоре.
— По-твоему, у них несчастный вид?
Да уж, несчастными их не назовешь.
— Вот видишь. Карвасид считает семейную жизнь противоестественной. Мужчине свойственно иметь более чем одну женщину.
— А женщине?
— А ей — располагать, по возможности, более чем одним мужчиной.
Экскурсия по верхнему этажу в сопровождении Терека повергла Найла в задумчивость. Комнаты отдыха, жилые помещения, даже читальный зал… Книг там, правда, было немного, да и те на вид ветхие. Фабричный люд к этому времени сменил рабочую одежду на домашнюю, темно-синего цвета.
Наконец Герек посмотрел на часы.
— О-о, половина шестого. Пора возвращаться на первый уровень, а то опоздаем.
На выходе из здания они встретились с очередной лавиной рабочих; очевидно, это была какая-то другая смена. Они отличались от всех, кого Найл видел здесь до сих пор: какие-то длинношеие, с продолговатыми головами-лампочками.
— Вот еще один эксперимент карвасида, — пояснил Терек. — После неудачи с квадратными головами он решил, что люди с длинными шеями умнее короткошеих. И оказался прав. Эти в ладу с бухгалтерией, так что мы их используем как счетоводов.
Когда они уже усаживались в повозку, к ним приблизилась светловолосая синеглазая милашка из длинношеих. Герек заерзал.
— Не сейчас, Димпни. Мне надо ехать.
Но девушка не отставала. Она просительно положила ему на руку ладошку, и Герек, пробормотав извинение, отошел с ней в сторонку. Синеглазка что-то настойчиво ему твердила, а он с напряженным видом выслушивал. Наконец Герек негромко проговорил, судя по всему, что-то резкое и, покачав головой, решительно отвернулся. Девушка, помедлив, пошла восвояси.
— Вот вам яркий пример, — кивнул в ее сторону Герек, — почему у нас в стране мужчины не живут с женщинами вместе. Это моя секретарша, но в последнее время она совершенно несносна. Без конца чего-нибудь просит.
