Сергей Комаров - Мысль виновного
— Кому?!
— Тебе.
Я снова захотел крикнуть какую-то ерунду, но в последний момент осекся.
— Мне???
— Да. — Сережка откинулся на подушку и, покраснев, медленно повернулся к стенке.
— Но зачем? — изумился я.
— Чтобы ты меня любил… — вдруг всхлипнул Сережка. — Как раньше.
Перед моими глазами все поплыло… Я почувствовал, как на затылке шевелятся волосы. Последняя фраза никак не хотела укладываться в голове. Безумие!
— Чтобы я тебя любил? — каким-то непонятным образом выдавил я по слогам. — Но… я… Разве я не люблю тебя, Сережка?.. Я… Я умираю за тебя…
— Нет, не любишь, — снова заплакал мой братишка. — Да и за что меня можно любить? Я ведь ничего не умею, ничего не знаю, только мешаюсь тебе… Вечно надоедаю, путаюсь под ногами…
— Ты!.. Да ты что?.. — Слова застревали у меня в горле, с трудом вырываясь на волю. — Как у тебя вообще язык повернулся такое сказать!..
— Ты думаешь, я не вижу? Думаешь, я слепой?.. — сорвался Сережка. — Только о своей Катьке и думаешь. Как позвонит, сразу бежишь к ней!.. Раньше мы играли с тобой, гуляли, разговаривали, а теперь… Ты дома-то почти не бываешь. Только ночью придешь, когда я уже сплю, а утром уходишь…
Да как же это?!.. Глупый, глупый Сережка!.. У тебя же есть мама с папой, есть друзья, одноклассники. Зачем же тебе я?..
Наверно, за тем же, зачем мне ты.
Я всегда знал, как хорошо Сережка ко мне относится, но даже не мог предположить, насколько я ему нужен…
— Прощайся, — вывел меня из ступора голос демона, прозвучавший в голове. — У тебя осталось меньше минуты.
Я вздрогнул.
Все равно! Хоть в ад, хоть навечно! Я на все согласен!.. Но только не умереть с мыслью, что Сережка будет думать, будто бы я его не любил. Мне было не суждено уже что-то исправить. Я мог только попросить прощения. И это сейчас казалось мне самым важным делом в жизни — единственно значимым!
— Сережка! — Я схватил его за плечо и повернул к себе. — Слушай меня очень внимательно. Мне надо торопиться…
— Куда? — вытер слезы он.
— Пожалуйста, не перебивай, — затараторил я, — это очень важно. Я хотел бы сказать тебе очень многое, но боюсь, не успею… Я умираю, Сережка, это не шутка…
Он дернулся, захотел что-то сказать, но я выставил руку и не дал ему встать.
— Молчи. Не перебивай, — замотал головой я. — Это плата за мою глупость. Я решил отомстить за тебя, найти виновного, и сам попался в собственную ловушку. Я продал душу, чтобы уничтожить того, кто погубил тебя, но ты оказался жив.
— Значит, никто не виноват! — снова попытался вскочить мой братишка.
— Нет, — сжал я губы. — Во всем виноват я. Только сейчас мне окончательно удалось осознать эту мысль. Я виновен!.. Виновен в том, что всю жизнь ставил себя выше других. Виновен в том, что оттолкнул друга, который нуждался в моей помощи и сломал его и без того не сладкую судьбу. Виновен в том, что врал, лицемерил, оскорблял других людей во благо себе… Виновен в том, что любил одного лишь себя, а на остальных чихал, плевал им в душу или в лучшем случае просто терпел.
— Это неправда! — крикнул Сережка. На его глаза снова стали наворачиваться слезы.
— Правда, — тяжело вздохнул я. — Кроме меня самого, есть только один человек, которого я действительно любил и которого люблю до сих пор, и память о котором спасет меня даже в аду… Да и не получится с ней никакого ада! Разве только именно ее у меня и отнимут — это единственное, чего я по-настоящему боюсь… Так вот, даже с ним, даже с этим единственным дорогим мне человеком, я не мог вести себя достойно. И это моя главная вина!.. И я виновен в том, что обижал тебя, что бил и ругался, что приходил домой пьяным, не прислушивался к твоим словам. Виновен в том, что не уделял тебе достаточно времени, что игнорировал тебя, не понимал, насколько тебе нужен. И самое главное — виновен в том, что держал свои чувства внутри, когда ты так в них нуждался, что не сумел передать их тебе! Потому что отказ от любви — самый страшный из грехов. Видит Бог, я не хотел, чтоб все так обернулось… Ты прости меня, Сережка!.. За все.
Мою грудь пронзила острая боль, пол начал уходить из-под ног, и я рухнул на спину.
— Нет!!! — крикнул Сережка.
В глазах потемнело, но я еще успел увидеть, как он сорвался с кровати и бросился ко мне. Он упал на колени рядом и начал меня трясти.
— Нет! Не умирай! Это нечестно!
Честно, Сережка…
— Ты прощаешь меня? — с трудом прошептал я.
— Мне не за что тебя прощать! — закричал Сережка. Его горячие слезы упали на мою ладонь, и боль на мгновение отступила. — Потому что ты ни в чем не виноват!
Когда умирают дети — вот что такое нечестно…
Мои глаза уже ничего не видели. Все тело превратилось в одну сплошную судорогу. Я медленно поднял трясущуюся руку и вцепился ему в майку.
— Ты… ты пр… про… — Губы уже не подчинялись. Меня скрутило в страшном спазме.
— Это я эгоист! — плакал Сережка. — Не умирай! Ну пожалуйста! Я знаю, что ты меня любишь, я всегда это знал! Но я никогда не умел ценить то, что есть, я никогда не говорил «спасибо»! Я сволочь! Я захотел, чтоб тебе было больно… это я накаркал, я навел на тебя беду! Неблагодарная сволочь… А ты ни в чем не виноват, слышишь, Витя?! Это все я…
— Ты… прощаешь…
— Это я!
Я изо всех сил стиснул пальцы и подтянул его к себе. Только одно слово, Сережка! Только одно слово, ну пожалуйста!
Не знаю, от чего я больше напрягся — от боли или горечи и страха так и не услышать ответа, но меня буквально выгнуло в дугу.
— Ты… прощаешь… меня? — все-таки выдавил я.
— Да!
Спасибо.
Мои дрожащие губы расползлись в широкой улыбке. Именно так я и мечтал умереть — зная, что прожил жизнь не зря и что никто не держит на меня зла!..
— Витя!
Сережка схватил меня за плечи и уперся пушистой головой в грудь. Я ощутил тепло его любви, словно горячую, разливающуюся по венам огненную жидкость, уничтожающую всю боль и обиду и дарящую радость. И это было самое приятное, что я испытывал в жизни!.. Я сделал последний вдох и умер.
Мой проводник в иной мир стоял посреди царящей вокруг тьмы и улыбался. За его спиной виднелась узкая, помигивающая тусклым светом воронка. Глаза демона светились гораздо ярче, чем обычно. Они буквально слепили… Странно, но в них совсем не было злорадства. Скорее наоборот, некое подобие сочувствия.
— Прошу прощения, что вырвал твою душу, — слегка поклонился он, — но я хотел поблагодарить тебя. Знаю, для вас, людей, это очень важно.
— Так вот как выглядит этот туннель, — показал я на воронку. — Вот только «свет в его конце» что-то не столь ярок, как любят рассказывать пережившие клиническую смерть.
