Иржи Брабенец - Преступление в Радужном заливе
Родин снова посмотрел в микроскоп:
- А вы уверены, что кто лжет, тот и убивает? В таком случае человечество давно было бы истреблено. Возможно, у Маккента для этого камуфляжа была другая причина. И, кроме того, как он практически мог это сделать? В 10:53 Нейман заметил его в оранжерее. За шесть минут Маккент не мог добраться до холма. Но даже если бы и смог, то каким образом он через две минуты оказался у базы?
Гольберг взъерошил шевелюру.
- Вот это-то меня и смущает. Тогда зачем же, черт побери, ему понадобилось подслушивать у дверей Шмидта? Зачем он копался в его медицинской карточке? Накануне убийства!
- Все это так, но скажите, к чему убийце знать, какой группы у Шмидта кровь, какое давление, болел ли он в детстве и какими болезнями и так далее и тому подобное?
- Не знаю. Но разве у нас недостаточно улик для обоснованного подозрения!
- Для подозрения - да. Что же касается обоснований, это мы еще увидим. Посмотрим, что он нам скажет.
ЧРЕЗМЕРНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО
Мельхиад стал извиняться еще с порога.
- Я хотел зайти сразу после завтрака. Но вряд ли я могу быть вам полезным, я ровным счетом ничего не знаю.
Он действительно не припоминает ничего заслуживающего внимания. Испорченный кабель? Он же все сказал. Да, разумеется, кабель мог быть испорчен преднамеренно. В свете новых обстоятельств это вполне правдоподобно. Но по характеру поломки такого вывода сделать нельзя. Заметил ли он на кабеле отпечатки пальцев? Во-первых, это невозможно определить, во-вторых, ему и в голову не пришло ничего подобного.
В конце разговора Родин взял в руки гильзы.
- Убийца должен был выстрелить в Шмидта дважды и один раз в воздух, то бишь, я хотел сказать вверх. Следов ракеты, которая взвилась вверх где-то в районе радиотелескопа, нам, естественно, не найти. Но первые две ракеты должны были упасть где-то поблизости. Как по-вашему, не остались ли от них какие-нибудь следы?
Инженер некоторое время раздумывал.
- В ракетах имеются соли стронция, окрашивающие пламя в пурпурный цвет. Взяв в том месте, где был убит Шмидт, с десяток проб грунта, можно точно определить, где сгорели ракеты, даже если на первый взгляд от них не осталось и следа.
- Неплохо придумано, - заметил Родин, - но возиться с анализами!
- А для чего существуют манипуляторы? Положитесь на меня, и сегодня же к вечеру у вас будет ответ.
После ухода Мельхиада Гольберг пожал плечами.
- Не пустили ли вы козла в огород... Держу пари, что следом появится Ирма Дари.
Майор пари не принял. И оказался прав.
Не надо было быть ни следователем, ни психологом, чтобы заметить, как напряжена молодая женщина.
- Сегодня здесь у нас все напоминает кабинет зубного врача. - Ее слова звучали не очень естественно. - "Следующий, садитесь в кресло, не бойтесь, больно не будет". Ну вот, и я здесь.
За ее улыбкой что-то таилось. Но что? Сожаление, страх? Или что-то другое?
- Присаживайтесь.
Несколько секунд в комнате стояла тягостная тишина.
- Вряд ли я смогу быть вам полезной, - сказала наконец радистка, - я думала о субботе, но ни к чему не пришла.
- Когда была объявлена тревога, вы работали в узле связи?
- Да. Только что закончила передачу радиограммы. Пока я перематывала ленту с текстом - во избежание ошибок мы каждое сообщение передаем дважды, - мне задали несколько вопросов с Земли. Я ответила, и в этот момент прозвучала тревога. Я посмотрела на контрольное табло - откуда тревога - и вызвала Шмидта. Аппарат не отвечал. Я тотчас же связалась с Глацем и после этого сразу снова вставила ленту в радиотелетайп. Вот и все.
- Больше вы ничего не припомните?
- Нет... Простите, я хотела бы... Мельхиад здесь был?
- Да.
- Я... понимаете... не знаю, как бы это лучше объяснить. Борис такой... ну, немного вспыльчивый. Когда я узнала, что Шмидт убит, мне стало страшно. Понимаете, я подумала... Шмидт и я... а что, если Мельхиад о чем-то подозревал, вы знаете, что я имею в виду...
- Пока мы не располагаем фактами, свидетельствующими о том, что именно Мельхиад является убийцей. - От холодного тона следователя Ирма Дари сжалась в комок. - Вы это имеете в виду?
- Да, да. Я бы не перенесла, если бы он попал в беду. Как только я себе представляю, что из-за меня один мог лишиться жизни, а другой - чести, мне становится страшно! Борис вспылив, может обругать, даже ударить, но он не способен на хладнокровное, заранее обдуманное убийство. Никогда!
- Почему вы думаете, что это было обдуманное убийство?
- Все свидетельствует об этом, - радистка пожала плечами, - по крайней мере мне так кажется. Умышленное повреждение телесвязи, убедительное алиби - невероятно, чтобы все это было результатом неожиданного порыва...
- Видимо, вы правы, - подтвердил Родин. - Кстати, вы уверены, что Мельхиаду не известно о вашем... - он заколебался, - о ваших взаимоотношениях с Шмидтом?
- Да, - ответ сорвался с губ молодой женщины прежде, чем Родин закончил свою мысль. - Наверняка да. Он не сумел бы этого скрыть, он не умеет играть. Вы должны были в этом убедиться... Я никогда не скажу ему о случившемся. Не потому, что боюсь. Он бы позлился-позлился, но потом понял бы, что человек не всегда волен в своих поступках. Просто я не хотела напрасно причинять ему боль. Мне ненавистны те, кто испытывает радость оттого, что причиняет другим боль.
Две пары глаз проводили Ирму до двери.
- А теперь - очередь за Маккентом, - сказал Гольберг. - По-моему, его любопытство испарится, как только речь пойдет о некоторых щекотливых...
Прежде чем доктор успел закончить свою фразу, дверь вновь отворилась и на пороге появился Маккент. Быстро обшарив комнату глазами, он задержал взгляд на Родине.
- У вас есть для нас что-нибудь новое? - спросил тот.
- Да. То есть я так понял, что вы хотите с каждым из нас побеседовать в свете... ну, что ли, новых обстоятельств смерти Шмидта. Нейман сказал, что вы обнаружили какие-то шифрованные сообщения?
Следователь пропустил его вопрос мимо ушей.
- С какой целью вы интересовались медицинской картой Шмидта в пятницу? Что вы в ней искали?
- Я? - Биолог почти подпрыгнул на стуле.
- Именно вы. Итак, что вас интересовало?
- Это, верно. Рея Сантос...
- Оставьте ее в покое и отвечайте на мой вопрос.
Взгляд Маккента беспокойно перебегал со следователя на доктора.
- Это не имеет никакого отношения...
- Имеет, не имеет - позвольте судить нам. Как это произошло?
- В последнее время Шмидт не был похож на себя. Он стал задумчивым, чувствовалось, что его что-то гложет. Мне это показалось странным, и я подумал, не подскажет ли мне что-либо его медицинская карта. Вот и все.
- Это входит в ваши обязанности?
