Маурицио Виано - Двое на озере Кумран
— Ты, Абель Коуп, прототип будущих поколений, — продолжал президент. (И он заговорил о неустанной заботе правительства о молодежи, о субсидиях ученым, закончив, разумеется, призывом оказать ему доверие на предстоящих выборах.)
— Дорогой Абель, гиперпроектор, который ты изобрел вместе с братом Дэниелом, — лучшее доказательство организационных и технических способностей правительства…
Собравшиеся вежливыми аплодисментами проводили президента с трибуны. Абель Коуп, стоя у открытого люка, с улыбкой помахал рукой, и толпа ответила ему громовой овацией. Он тщетно пытался обратить на себя внимание Дэниела, стоявшего рядом с президентом, но тот, казалось, никого и ничего не видел. Он стоял, вперив взгляд в пространство, словно узрел там нечто ужасное.
Но вот космический корабль взмыл в воздух. В ста метрах от Земли Абель включил гиперпроектор. Скорость корабля многократно превысила скорость света, и вскоре он растворился в голубой дали.
— Я уверен, что избиратели учтут…
Президент Гулп пребывал в предвыборном ажиотаже.
— Кстати, когда вы ожидаете возвращения Абеля?
Министр технических исследований пожал плечами.
— Точная дата не установлена. Абель намерен опробовать свой гиперпроектор в серии полетов. Первая цель — достигнуть созвездия Альфа Центавры, а затем…
Ему пришлось повысить голос, так как космодром все еще взрывался аплодисментами в честь героя космоса. К президенту пробился начальник полиции Джим Бартон.
— Господин президент, с вами настоятельно хочет поговорить Дэниел Коуп. Он утверждает, что у него крайне важные сведения.
— Пусть подойдет. Я всегда рад побеседовать с нашим выдающимся соотечественником, — милостиво согласился Гулп.
Дэниел Коуп, спотыкаясь, словно ему связали ноги, подошел к президенту.
— Ваше превосходительство, — неуверенно проговорил он. — Я хотел бы… докладываю, что… что полет завершился благополучно.
— Что? Какой полет? — удивился президент.
— Полет Абеля.
— Вы шутите, дорогой друг. Он только начался!
— Господин президент, — дрожащим голосом продолжал Дэниел Коуп, — все дело в том, что я вернулся тридцать лет назад.
— Конечно, конечно, ну, разумеется, — растерянно сказал президент. — Но в каком смысле, друг мой?
— Как вам известно, время — четвертое измерение пространства. При скоростях, близких к скорости света, время как бы застывает. А когда скорость света превышена, то время возвращается назад. Я в течение года летал в космосе со скоростью, в тридцать раз большей скорости света, и таким образом…
— Безусловно, безусловно, — в совершенном трансе пробормотал президент.
— …я вернулся. Тридцать лет назад, — приободрившись, закончил Дэниел Коуп.
Президент покачал головой.
— Гении так беззащитны, — грустно прошептал он. — Я всегда говорил… чрезмерное увлечение наукой… бессонные ночи в лаборатории… Джимми, отведите его в дом для умалишенных.
Милуоки, частная резиденция президента, три дня спустя. За столом президент Гулп, в кресле рядом — начальник полиции Джим Вартон.
— Проклятые газеты! — в ярости восклицает Джим Бартон. — Они неисправимы! Посмотрите только, что пишет оппозиционная печать!
— А сам ты как относишься к этой истории, Джим?
— Ммм… Видите ли, я не ученый…
— Не ученый! — передразнил его президент Гулп. — Жалование-то у тебя побольше, чем у любого ученого. И все это касается тебя лично.
— Психиатры…
— Твои психиатры — невежды и болваны! — Гулп не терпел, когда его прерывали. — Пусть они хорошенько потрудятся хоть раз в жизни. Но если Дэниел Коуп психически здоров, значит, он солгал мне, своему президенту, и тем самым оскорбил всю Федерацию. И уж ты сам позаботься, милейший, чтобы его посадили на атомный стул!
— На атомный стул? — испуганно повторил начальник полиции.
— И чем скорее, тем лучше! — прорычал Гулп. — Вряд ли стоит тебе напоминать, что подобные дела входят в компетенцию исключительно начальника полиции.
Джим Бартон заерзал в кресле. Он много лет играл с Дэниелом Коупом в трибридж и неизменно проигрывал ему половину месячного жалования. Сколько раз во время игры он желал Дэниелу смерти!.. Но на атомном стуле?! Все что угодно, только не атомный стул!
— Чтобы провести тщательное расследование, мне нужно время, ваше превосходительство.
— Ну, что ж, даю тебе два дня. За такие шутки положено платить сполна.
— Два дня! — побледнев, воскликнул Бартон. — Но ведь эта история произвела сильнейшее впечатление во всем мире! Подобная поспешность может вызвать подозрения… и тогда выборы… без юридических гарантий…
Удар пришелся в самую точку.
— Это я как-то упустил из виду, — задумчиво проговорил президент Гулп. — Конечно, если я проявлю излишнюю поспешность, многие скажут, что я слабый человек, подверженный приступам гнева, И уж оппозиция наверняка не упустит случая обвинить меня в невежестве. Им ничего не стоит сказать, что этот безумец Дэниел Коуп много лет водил меня за нос!
— Я бы предложил создать компетентную комиссию по расследованию обстоятельств дела, — осторожно сказал Бартон.
Кто-кто, а Джим Бартон прекрасно знал, что такого рода комиссии заседают до бесконечности, а это вполне отвечало его целям!
Президент Гулп просиял.
— Черт возьми, именно это я и хотел сказать! Безусловно, самое разумное создать комиссию но расследованию. — Он все больше воодушевлялся. — Примерно в таком составе: известный психиатр, известный астрофизик и гм… известный деятель полиции. Превосходная идея! Джим, поручаю тебе отобрать кандидатуры крупнейших ученых. Даю месяц сроку. А уж потом можешь принести мне на блюде голову этого несчастного. Но не забывай: все должно быть сделано строго по закону.
Милуоки, частная резиденция президента, месяц спустя. В кабинете, кроме президента, члены комиссии. Докладывает начальник полиции.
— В результате тщательного расследования комиссия пришла к следующим выводам. Первое: Дэниел Коуп психически совершенно здоров. Второе: члены комиссии не имеют оснований сомневаться в истинности его заявления.
Президент Гулп тяжело задышал.
— Повтори-ка, Джим, — мрачно сказал он.
Бартон повторил. В кабинете стало тихо. Астрофизик Форбс зажег было сигарету, но, перехватив взгляд президента, мгновенно ее потушил. Знаменитый психоневролог Дональд с интересом наблюдал за угрожающе вздувшейся веной на виске президента.
— Не имеют оснований, — глухо повторил президент. Под глазами у него были синие круги, и это в равной мере можно было приписать бессонным ночам и проискам оппозиционной печати. Заголовки типа «Коуп против Гулпа: четыре-ноль», «Кто же должен сидеть в сумасшедшем доме?», «Безумца в президенты!» и камень могли лишить сна, а Гулп был всего лишь человеком.
