Виктор Колупаев - «Толстяк» над миром
— Ну, ну! — поощрил Умельца Неприметный.
И тогда Оружейник выступил из своего укрытия.
26
— Оружейник! — воскликнул Неприметный. — Уж и не знаю теперь, нужен ли ты мне?
— Нужен, Неприметный, нужен! Еще как нужен! — Оружейник приблизился, поигрывая плетью.
— Проходи, — предложил Неприметный. — Расскажи, что видел интересного. Нашел ли беглеца Дурашку? Не образумился ли он?
— Дурашку тебе не достать, Неприметный! А вот с остальными ты сыграл ловко! Умелец, это он убил Бунтаря!
— Вот что значит быть в бегах, — спокойно ответил Неприметный. — Бунтаря убил Тактик. Это знают все. Да ты ведь и сам участвовал в деле!
— Твоя рука направляла арбалет Тактика. Он лишь выполнял твою волю. Да и все остальные тоже. Ты убил Звездочета!
— С какой целью? Ты видишь, Умелец, Оружейник сошел с ума!
— Ты убил всех! И Стратега, и Тактика, и Канонира, и…
— Снова ложь. Канонир убил сам тебя. Тактик и Советник начали охоту друг на друга, и я не успел им помешать. Они погибли под завалом. Я бы помог, да не сумел добраться до них.
— А я добрался.
— Конечно, Оружейник. С твоею силою можно гнуть стальные балки.
— Там следы твоих сапог! Офицеры были живы, когда ты сидел рядом. Ты просто не захотел им помочь, потому что они мешали тебе.
— Ты тоже начинаешь мешать мне, Оружейник. Я организовал побег Дурашки и Бунтаря. Я санкционировал твой уход из экспедиции. Я освободил Умельца. Я знал, что только вы четверо сможете разгадать тайну Планеты. Вы с самого начала были против того, чтобы подвергнуть ее наказанию. Но я, кажется, ошибся во всех, кроме Умельца. Ты мне больше не нужен, Оружейник. Берегись!
— А теперь слушай меня. На солнечном луче, пронзившим грудь Звездочета, твоя метка. Ты плохо стер ее. Конечно, когда кругом неприятель, кому придет в голову исследовать смертоносный луч. Но никакого неприятеля нет! Мы воевали только друг с другом!
— Планета все равно получит свое! Ее тайна разгадана!
— Твоим кинжалом, Неприметный, был убит Стратег!
— В этой неразберихе, когда никто честно не исполнял свои обязанности, мне некогда было следить за тем, кто взял в руки мой кинжал.
— Умелец! Не выдавай Неприметному тайну Планеты! Мы и так произвели здесь множество необратимых изменений!
— Необратимых изменений… — прошептал Умелец. — Разве ты тоже догадался, Оружейник?
— Нет, я больше привык действовать руками, чем умом. Я знаю только одно: Неприметного надо остановить.
— Ты слишком много знаешь, Оружейник! И ты мне действительно больше не нужен!
Неприметный отступил на шаг, завел правую руку за спину, что-то нашаривая там. Взведенный арбалет вмиг уставился Оружейнику в грудь. Но и Оружейник не был бы Оружейником, если бы не его мышечная реакция. Он метнулся чуть в сторону и прямо, витая плеть свистнула в воздухе и наверняка рассекла бы Неприметного надвое, но бросок Умельца испортил дело. Плеть обрушилась на пустое место. И в тот же миг солнечный луч вонзился Оружейнику в грудь.
— Эх, Умелец… — только и успел сказать Оружейник.
27
— Что ты наделал?! — ужаснулся Умелец.
Он почти всю свою жизнь просидел в лаборатории, разгадывая тайны природы, считая общение с офицерами корабля помехой в работе. Он никогда не принимал участия в наказании планет. Исследования, исследования были его уделом да еще четкая работа всех систем корабля. И он не зря был Умельцем. Каждый болтик и каждый рычажок корабля чувствовал он как живое существо. Все слушалось его и редко выходило из строя. Усовершенствовать что-нибудь на крейсере, будь то новая броня или двигатель орлана — вот это жизнь, достойная человека. А все остальное, все, что происходило на крейсере, его не касалось. Слишком долго это его не касалось!
— Что ты наделал?!
— Нет, это не я. Это ты подтолкнул меня, Умелец. И арбалет сделал случайный выстрел. Ах, как жаль, что ты убил Оружейника!
— Я, Неприметный?!
— Ну да ладно… Ведь об этом никто не знает.
— Нет, Неприметный! Я не мог убить человека!
— И все же убил… Я понимаю, что это нечаянно. Вот и Бунтаря убили нечаянно.
— Нечаянно, — прошептал Умелец. — Нечаянно! Нет не нечаянно! Все было закономерно! Я, действительно, виноват в их смерти. Я молчал. Я старался ничего не замечать. Я заменил человеческое окружение машинами. Пусть все происходит так, как происходит! Мне ни до чего нет дела! Ведь я ни во что не вмешиваюсь… А оказалось, что не вмешиваться нельзя!
— Да что об этом говорить, Умелец. Мы, конечно, совершали ошибки. Но тайну… Тайну Планеты…
— Ты не узнаешь ее, Неприметный.
— А вдруг я не утерплю и расскажу, что ты убил Оружейника?
— Рассказывай.
— Тебя будут судить. Тебя будет мучить совесть. Говорят, что это страшнее всего.
— Я уже осудил себя.
— И что же… Это больно?
— Больно, Неприметный.
— А если я сделаю еще больней?
— Больнее уже нельзя.
— Посмотрим.
Неприметный схватил даже не сопротивлявшегося Умельца, подтащил его к стене, закрепил одну руку в клемме высокого напряжения, разорвал провод, ведущий к ней, чтобы не ударило током, зажал второй клеммой другую руку Умельца, отошел на несколько шагов, огляделся, хорошо ли у него получилось, взял в руки плеть.
— Тайну!
— Нет, Неприметный.
Плеть рассекла Умельцу лицо.
— Тайну!
— Нет.
Плеть разорвала мундир на груди Умельца.
— Тайну!
— Нет! Нет. Нет…
Неприметный остановился передохнуть.
— Тебя обратит в пепел электрический ток, Умелец. Послушай, ну зачем тебе тайна? А мне она так нужна! Еще не все потеряно. Я найду способ расправиться с Планетой, только бы знать ее тайну. Сжалься, Умелец! Сними с моей души гнет неведения! Что тебе?! Да и ей тоже! Скажи, она мертвая?
— Она живая, Неприметный! Планетяне приглашали нас в гости.
— Они просили милости! А потом затаились. Тайну… Тайну. Тайну!
Взрыв близкого вулкана потряс остатки корабля.
— Молодец, Планета, — прошептал Умелец. — Представляю, что здесь будет через час.
— Что? — с надеждой спросил Неприметный.
— Расплавленный шар.
— Это ведь от бомбард, правда?! Мы ведь все-таки встряхнули ее?
— Нет, Неприметный. Это она сама. Я, пожалуй, раскрою тебе тайну Планеты.
— Давно бы так!
— Мало радости принесет тебе это. Планета обманула тебя. Вернее, она увернулась от твоих действий. Как жестоко ты просчитался!
