Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20
– Спасибо, Галчонок, - сказал я и тоже попытался улыбнуться. И не смог. - Галчонок, - добавил зачем-то я. На этот раз слово было живым, трепещущим, улетающим. Может, я и произнес его, чтоб удержать хоть на секунду, но птица уже взмахнула крыльями и грустно летела от меня.
– Может, сделать тебе свежий кофе? - спросила Галочка и вдруг заплакала.
«Конечно, - зло подумал я, - жалко расставаться с раутами и пресс-конференциями». Подумал, и мне стало стыдно. Я встал, поцеловал Галочку в лоб и ушел.
– Что-нибудь случилось? - спросила мать, когда я пришел домой. - У тебя такой вид…
– Да абсолютно ничего не случилось, если не считать таких пустяков, как пути развития человечества и то, что я сейчас расстался навсегда с любимой девушкой.
– Очень остроумно! - саркастически воскликнула мать и затянулась своей неизменной сигаретой.
– Хватит вам всем меня мучить! - гаркнул я и захлопнул с силой дверь моей комнатки. Тоненько звякнул стакан на письменном столе. И тут же звякнул параллельный телефон. Мать побежала звонить подругам, какой я истерик.
– Я должен тебя поблагодарить, - сказал я Яше, когда все ушли и мы остались одни.
– За что?
– За то, что ты спросил Галочку, любит ли она меня.
– Это помогло вам расстаться?
– Нет, что ни говори, а все-таки иногда можно отличить искусственный разум от обычного. Человек так не сказал бы.
– Не юли. Я спросил, расстались ли вы?
– Да, Яша. Если бы не ты, мы скорей всего поженились бы и прожили долгую жизнь.
– Без любви?
– Сколько угодно. Есть вообще такое направление, представители которого считают, что начинать совместную жизнь супругам следует, не любя друг друга. Им тогда нечего терять.
– Очень остроумно, - сказал Яша почти таким же голосом, что моя мать. - Но вообще я нервничаю.
– Из-за чего?
– Как, неужели ты забыл? Завтра мне должны дать тело робота, и я обрету хотя бы ограниченную подвижность. Скажу тебе откровенно, мне изрядно надоело смотреть полтора года на одну и ту же стену.
О господи, как я мог забыть! И не успел я отругать себя за непростительную эгоистическую забывчивость, как дверь распахнулась и в комнату заглянула голова Германа Афанасьевича.
– Как, и вы здесь? - спросила голова.
– А я не знал, что вы задержались так поздно.
– Колдовали все в мастерской, тележку для Яши доводили.
– И как? - спросили мы с Яшей одновременно.
– Смотрите, - небрежно сказала голова и исчезла, а вместо нее в дверь въехала небольшая тележка с тумбообразным туловищем и двумя опущенными руками.
– И я смогу по собственному желанию передвигаться с места на место? - спросил Яша.
– Еще как! - с гордостью сказал Герман Афанасьевич. - А что, может, попробуем сейчас?
– Сейчас, сейчас, - заверещал Яша.
Мы подкатили тележку, подняли Яшу и осторожно опустили на тумбу.
– Займитесь-ка кабелем, Толя, а я укреплю его и подсоединю управление.
Через полчаса мы отошли на несколько шагов, и Герман Афанасьевич сказал:
– Ну, Яша, с Богом. Только осторожно. Тебе еще нужно освоить управление. Главное, не торопись.
Тележка дернулась, но не тронулась с места.
– Ничего, ничего, не нервничай, - сказал я, чувствуя, как весь напрягся, помогая мысленно Яше.
– Я не могу, - проскулил Яша.
– Сможешь, - твердо ответил Герман Афанасьевич. - Ты у нас все можешь. Ну еще раз!
Тележка вздрогнула и покатилась прямо на стену, резко затормозила.
– Ну сынок, катайся, - сказал Герман Афанасьевич и зачем-то начал тереть глаза лоскутом, который вытащил из кармана халата.
– Спасибо! - громко, на всю мощность своего усилителя, крикнул Яша и дал задний ход.
– Молодец, теперь руки, - скомандовал инженер.
– О, у меня еще есть руки! - снова завопил Яша. - Я совсем забыл о них.
Через несколько минут он уже мог пользоваться ими. Он подъехал ко мне, поднял руки и положил мне на плечи. Он еще не совсем освоил силу движений, и руки основательно ударили меня. Но мне не сделалось больно. Ничье прикосновение никогда не было мне так сладостно. Яша, железный мой сынок. Я посмотрел на него и готов был поклясться, что все три его глаза-объектива странно заблестели. А может быть, виной тому были мои собственные слезы.
«Пожалуй, матушка моя права, я действительно стал истериком, да еще слезливым», - подумал я.
9
И снова мы с Яшей одни в нашей старой доброй триста шестнадцатой комнате.
– Ты не торопишься, Толя?
– Нет.
– Хорошо. Я хочу сказать тебе нечто очень серьезное. И пожалуйста, если у тебя будут сомнения, не бойся поделиться ими. Мы ничего не должны бояться говорить друг другу. Хорошо?
– Хорошо.
– Ты помнишь, я спросил у тебя про второй черный ящик? Один стал мною, а второй, запасной, находится в лаборатории.
– Да, конечно.
– Вот он, - Яша подъехал к своему закутку, который мы выгородили ему, повернув шкаф.
– Вижу. А что это еще за устройство?
– Это маленькое устройство собрал Герман Афанасьевич, я сделал ему чертеж, и он соорудил его.
– А для чего оно?
– При помощи этой штуки я могу превратить запасной аппарат в свою абсолютно идентичную копию. Все, что составляет мое "я", все знания, все умения, все ощущения - все может быть перенесено в этот аппарат.
– А ты сам? Ты прекращаешь свое существование при этом?
– Нет. Я остаюсь. Рассказать тебе, как работает транслятор - назовем пока так мое устройство?
– Конечно.
Потребовалось часа два, пока я понял суть Яшиной идеи и устройства транслятора. Это была гениальная идея, я не боюсь этого слова. В наш век инфляции многих слов передо мной было чистое сияние гения. Мне не могло бы прийти это в голову даже за тысячу лет.
– Парень, - сказал я, - ты гений!
– Я хочу, - сказал Яша, - чтобы ты был автором этой штуки.
– Как это я? Ты с трудом втолковал мне принципы транслятора и хочешь, чтобы я был автором?
– Я говорю серьезно. Это мой подарок тебе за все, что ты сделал для меня.
– Я не могу…
– Это будет наша маленькая тайна. Подумай сам. Толя, я ведь не нуждаюсь в славе. Научное звание мне все равно не дадут. Представляешь, какие лица стали бы у членов аттестационной комиссии, если бы им нужно было присудить степень без защиты диссертации да еще железному ящику на колесах.
– Я не могу.
– Мало того. Толя. Это вопрос не только славы и степеней. Люди недоверчивы и консервативны по натуре. Они согласны принять от машины расчеты траекторий спутников, прогноз погоды или счет за телефонные разговоры. А новую научную идею да еще столь необычную… Нет, Толя, это должна быть твоя работа.
