Марина Казанцева - Планета Скарсида
— Но где мне быть?! — изумился Ньоро.
— Зови Цицерона. Хватит ему дрыхнуть в дупле!
— Ничего себе задачка! — удивился Спутник. — Ни здесь, ни на Псякерне — куда же деваться?
— Цицерон, ты был Спутником бесчисленное число раз. — сказала Инга, которая тоже оставила спальню и пришла на спонтанно возникший совет. — Ты должен помнить многие сотворённые миры. Конечно, они уже не те, что раньше, но место их расположения там же. Перенеситесь в такой мир.
— О, да! Я помню одну такую прелестную планету-курорт! — оживился ослик. — Да она Скарсиде даст сто очков вперёд! Там такое чудное солнышко! А какие гостиницы на морском побережье! Это была выдумка одного антропоида с планеты Бушарон. Его затею потом овеществили, и парень стал владельцем планеты-гостиницы! Денег огрёб немеряно!
— Вот и хорошо. — одобрил Моррис. — Только вам нельзя будет сидеть на месте — придётся почаще перемещаться, чтобы замести следы. Рушер тоже не идиот.
— А если он сейчас нас слушает?! — испугался Цицерон.
— А нам плевать на него. — ласково ответил Габриэл. — Никакая сила не поможет ему влезть в эту лобастую голову и достать из неё не только координаты миров, но и то, что взбредёт в неё в следующий момент.
— Прямо сейчас? — пролепетал Заннат, большими глазами глядя на товарища. Он даже побледнел от волнения.
— Дай Силе знать, чего ты хочешь. — ответил Моррис. — И пользуйся переносом, как было на Рушаре. Только не забудь Цицерона держать покрепче.
— Как ты найдёшь меня, Моррис? — спросил хриплым голосом Заннат.
— Не беспокойся. — ответил тот. — Между нами остаётся неразрывная подпространственная нить.
— Так куда? — поинтересовалась Инга.
— Не скажу! — отрезал осёл.
Два друга — человек и его осёл — ещё секунду смотрели на товарищей, потом Заннат протянул руку и обнял Цицерона за шею. В следующий миг они исчезли.
— Так. Что теперь? — обронила Инга.
— Теперь нам надо срочно собирать квази на военный совет. — ответил Моррис, вставая с места и отряхивая с одежды листья.
Экстренно состоявшийся военный совет потребовал присутствия старейшин квази — боевых котов, которые уже не раз участвовали в экспедициях на вражескую планету. Жилище Инги было неприспособленно под такое множество народу, и совещание перенесли на площадь.
— Значит, так. — распространялся Моррис среди внимания всей городской верхушки. — Надо начать перелёт на Псякерню до того, как начнётся утро. Я имею способ задать ракетам ускорение, чтобы преодолеть тяготение планеты.
— Не пойдёт. — заявил Кунжут, сосредоточенно слушая рассуждения стратега Габриэла. — Дело в том, что на орбите болтается большое количество всякой дряни, которая все годы всплывала с поверхности планеты во время утренней невесомости. Если ракеты двинут с ускорением, то неминуемо столкновение с орбитальным мусором. Алахоха, конечно, крепкая древесина, но травмы будут неизбежны.
— Да. — подтвердили другие бойцы. — Обычно мы всплываем медленно и лишь на орбите врубаем дюзы.
— Я расчищу перед эскадрой путь. Распылю мусор. — хладнокровно заявил Моррис.
— Тогда ура! — закричали коты.
— Но ваше оружие просто смехотворно. — тут же прервал восторги стратег.
Воцарилась тишина.
— Рогатки, камни, копья, стрелы — всё это просто игрушки.
— Ещё сети. — неуверенно подсказал один из старейшин.
Моррис даже не обрати внимания на такую мелочь.
— Необходимо новое вооружение. — сказал он. — но и не это главное. Я предлагаю решить проблему раз и навсегда — лишить собакоидов возможности совершать межпланетные перелёты.
— Как это?! — изумились коты.
— Чем пользуются ваши враги в качестве средства перелёта? Делают ракеты из деревьев?
— Нет. — помотал головой Кунжут. — Они не пользуются ракетами. Они используют биоскафандры — шкуры толстых крокодалсов, которых специально для того разводят. Скажи, Культяпкин.
К народу вытолкнули архивариуса, которого привезли в город гости. Старик прокашлялся, развернул свои драгоценные свитки и начал объяснять:
— В определённой точке орбиты, по мере приближения планет к фокусу, начинается годовое утро, а вместе с ней невесомость. Собакоиды пользуются этим так же, как и мы. Когда наступает время невесомости, они взлетают и достигают открытого космического пространства. Там при помощи припасённых камней они задают своим телам направление к Скарсиде и ждут, когда снова начнёт действовать тяготение. Тогда они выпадают на землю и начинается война. Она длится всё время, пока планеты совершают пять витков вокруг фокуса.
— Так тяготение восстанавливается, пока планеты кружат вокруг фокуса?! — удивился Моррис. — Но почему? Ведь взаимное тяготение двух солнц должно в точке фокуса действовать максимально!
— Вот этого мы не знаем. — признались коты. — Но, если бы тяготение не восстановилось на это время, никакой войны бы просто не было — как вести военные действия в невесомости?
— Так. Дальше. — сосредоточенно ответил Габриэл, уже увлечённый экзотическими проблемами этой межпланетной войны.
— Ну, они высаживаются, и мы дерёмся. Собакоидов вообще очень трудно одолеть, когда они в скафандрах — камни стрелы, топоры их не берут. Мы ловим их сетями, связываем и засовываем в клетки. Самое удачное — подбить из рогатки собакоиду глаз, тогда они лишаются возможности видеть. Вообще, это есть наше постоянное и увлекательное занятие — придумывать, что можно сделать с собакоидом, закованным в скафандр.
— Тогда надо уничтожить начисто тот вид животных, которые дают вашему врагу скафандры. — решительно изрёк Моррис. — Ваши враги не просто станут уязвимы, но и лишатся возможности перемещаться на Скарсиду.
Едва коты осознали важность этой идеи, как возопили на все лады в полном восторге. Вот это да! — такого им в голову пока не приходило.
— Я завершу статистику самым блестящим результатом! — плача от избытка гордости, прошептал старый Кульпяпкин.
— Моррис, вы блестящий стратег! — говорили в крайнем восторге вожди Скарсиды.
Моррис не утерпел и взглянул на Ингу Марушевич. Среди взбудораженного кошачьего общества она одна держалась сдержанно и ответный взгляд, который она бросила на Габриэла, был странен.
* * *Кажется, она не питала больших надежд на гений Морриса, и вообще сомневалась в целесообразности придуманного им плана. Сам Моррис вполне давал себе отчёт в том, что его решение отправить Занната с его Спутником в круиз было откровенно спонтанным и слишком поспешным. Но было у него и такое чувство, словно каждая минута, проведённая всуе, отдаляет их шансы на победу — слишком хорошо знал он Рушера. Последнее слово бывшего Владыки, оброненное им в запальчивости, лишь по причине крайней ненависти к Айрону Коэну, из желания хоть на мгновение насладиться мщением, Габриэл запомнил очень хорошо.
