разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2011
— Пошли Гастингс, но только без фокусов, — сказал один из них, тыкая его резиновой дубинкой под рёбра.
— Сейчас, сейчас, — еле слышно ответил он, беря кирку в руки. Солнце только встало, но вдоль опушки леса уже трудились десятки заключённых местной тюрьмы. Взлёты и падения мотыг, лопат оглашали окрестности монотонным стуком. Эндрю повели расчищать завал камней у обгорелой сосны. Плюнув на руки, он привычно взялся за рукоять кирки и нанёс первый удар по пыльной земле. Вопреки его ожиданиям вместо глухого удара о камень раздался звонкий металлический звук. Эндрю присел на одно колено и стал раскапывать странный каплевидный объект под сосной.
— Что за ерунда? — сказал он вслух свои последние слова, когда увидел, как из капсулы вылезло странное существо и прыгнуло на него, целясь в рот.
Человек упал на бок. Его тело сотрясали конвульсии. Подбежали охранники, окружая Гастингса.
— Что с ним? — спросил один из них.
— Не знаю, может ему плохо. Надо отнести его в лазарет, — заключил другой.
На том и порешили, никто не хотел брать на себя ответственность за гибель заключённого. По крайней мере — досрочную гибель. Начальник смены велел четверым молодым уголовникам взять обмякшее тело Эндрю и отнести его в медпункт с особой осторожностью.
Врачи не обнаружили ничего странного и заключили, что это был солнечный удар и общая слабость из-за нервного потрясения. Ещё бы, ведь накануне Гастингс узнал, что ему отказали в помиловании. Маньяк-педофил был приговорён к смертной казни через инъекцию ядовитого вещества. Приговор должен был осуществиться через неделю.
Эндрю-Мош очнулся в своей новой камере. Он встал со скамьи и осмотрелся.
«Неплохо, неплохо. Самое лучшее место, чтобы спрятаться!» — заключил он.
Управлять новым телом было легко. Единственное, что его обескураживало. это то, что примитивом было крайне сложно управлять с помощью психической энергии. Читать мысли — пожалуйста, а чтобы целенаправленно напрячь мускул, приходилось использовать все свои возможности! Весь день он ходил по камере или отправлялся на принудительные работы. Там он давал команду телу совершать требуемые действия, а сам погружался в мысли о мировом господстве. Прошла неделя.
Что-то было не так. Охранники прошли мимо него на утреннем построении, уводя остальных людей на работы. Затем к нему пришёл какой-то человек в рясе, стал читать молитвы и окроплять святой водой.
«Надо быть настороже», — решил Мош, обнюхивая подозрительный роскошный обед, который принесли ему в камеру стражники. Еда оказалась вкусной и сытной, инопланетный паразит успокоил свои подозрения и расслабился. После питательной трапезы его куда-то повели. Конвой прошёл мимо камер заключённых, мимо тюремного автобуса, прямо в какое-то помещение в административном здании. Внутри было полно народу, но все они стояли за стеклянной перегородкой, источая ненависть и злость по отношению к телу Моша. Инопланетянин прощупал сознание стражников и напрягся. Похоже, его готовили к смертной казни. «Ну что ж, у меня другой метаболизм, и этот яд мне не помеха. Пускай проводят свою церемонию», — подумал он, усаживаясь в кресло и анализируя информацию из мозга доктора-палача. Ему зачитали приговор, после этого в руку вонзилась игла с ядом. Жгучий раствор полез по венам внутрь тела Гастингса.
«Надо притвориться, что я умер», — сообразил Мош и расслабил все мышцы.
В зале дурно запахло. Люди закрыли дыхательные отверстия платками и отвернулись в сторону. Кого-то сотрясала крупная дрожь, но дело было закончено. Врач констатировал смерть. Решив, что дальнейшие процедуры будут долгими, и чтобы не привлекать к себе внимания, Мош прекратил контроль над мышцами тела-носителя и заснул.
Разбудил его какой-то приглушённый стук над головой. Он открыл глаза и посмотрел наверх. Над ним была деревянная доска, так же, как и слева от него, и справа, и даже под спиной. Мош попытался напрячь мускулы рук. Ничего не получилось. В разум пришельца прокралась мерзко-хихикающая мысль. Решив её проверить, он просканировал своё тело-носитель. Так и есть, яд уничтожил нервные окончания примитива везде, где только можно.
— Нет, нет, я должен выбраться, выпустите меня! — кричал он безмолвным голосом, но его никто не слышал.
Вернее, никто из могильщиков, закапывающих тело Гастингса в дешёвом гробу, никто из провожающих его сотрудников тюрьмы, никто на поверхности го.;губой планеты, только маленький светлячок внутри своего маленького кокона, погребённого в сознании Моша. Он проснулся и принялся за дело. Предстояло серьёзно поработать, как-никак его делом было наказание преступников, кем и являлся подопечный. Мош отцепился от мёртвого тела и попытался вырваться на волю. Двухметровый слой сырой земли был надёжней магнитных запоров судебного корабля и глупых гуманоидов-операторов.
Где-то на датской планете, в системе с жёлтой звездой, в глубине её чрева началось искупление грехов созданием, чья родина очень далеко от этого места. Правосудие настигает всюду.
Сергей ЦВЕТКОВ
СО СМЕРТЬЮ ИГРАЯ
Это всё какая-то глупая, нелепая ошибка…
— Ошибку допустили вы, решив, что сможете сохранить содеянное в тайне.
— Н-но я не понимаю, о чём идёт речь!..
— А должны бы. Вы же неглупый человек.
— П-право, лестно, что вы обо мне такого мнения, но…
— Давайте без кокетства. Вам знакомы эти предметы?
— П-при чём здесь…
— Они ведь ваши, не так ли?
— М-мои. Н-но это всего лишь игра!
111-шахматы!
— Вижу, что не шашки. Это что такое?
— Ф-фигура, к-конь… Это для игры.
М-мы с соседом моим, Рахим Рахимычем, по воскресеньям упражняемся.
— Значит, говорите — конь?
— Д-да…
— А я уж думал, до последнего отпираться будете. Значит, признаёте, что демонстрировали господину Аликпееву фигуры, изображающие лошадей в виде, оскорбляющем их достоинство?
— Так это Рахим? Это он меня?.. Это из-за него я здесь?
— Здесь вы исключительно по своей вине. Верно ли, что в процессе игры вы неоднократно угрожали — я цитирую — «съесть коня», «съесть слона»?
— Но так п-принято в шахматах!..
— Значит, неприкрытую агрессивную пропаганду мясоедения тоже признаёте.
— Что за чушь? К-какая п-пропаганда? Чего?1 Я в-вообще в-ве-гетарианец!
— Это, положим, ваше личное дело. Страна у нас свободная, кушать можете что хотите, хоть человечину, если она получена легальным путём. Но вот навязывать кому-либо определённый образ жизни — противозаконно. Ну что вы не могли для игры толерантную версию шахмат найти? Обязательно надо было этот варварский раритет использовать? Хорошо ещё фигуры у вас не чёрно-белые, а то разжигание межрасовой розни — это уже из разряда особо тяжких преступлений, за неё вам пожизненное светило бы. Впрочем, вы и так натворили дел — выше крыши.
