Сергей Трофимов - Грёзы Марка
Все в доме нравилось мухе. Все дышало покоем и безопасностью. И это был бы настоящий рай, если бы не открытая форточка. Старые мухи слагали о ней легенды, и многие считали, что именно оттуда приходила смерть. Это место было пугающим и интересным. Муха часто сидела на окне и наблюдала в зияющее отверстие за неизвестным ей миром. Холодный ветер врывался оттуда в комнату, рассеивая на миг дремотную атмосферу дома. Крылья трепетали. И новые запахи звали вдаль. Но старые мухи говорили, что неизвестное опасно, и, конечно, они были правы. Она сама сотни раз видела мелькание птиц за стеклом, а что уже говорить о воде, струящейся с неба, о том невыносимом летнем зное, защитой от которого мог быть только дом старухи Гуне. И все же в душе муха знала, что держат ее здесь только лампочка у потолка и восторженные вздохи ее беспечных подруг.
И вот однажды в дом пришел мальчик. Не знаю, почему, но жужжание большой мухи не понравилось ему, и он, вычислив ее маршрут от окна к двери, от двери к печке, от печки к картине на стене, решил ее уничтожить. Знакомый путь стал ловушкой для мухи и, понимая это, она безудержно крутила свои восьмерки, но и они вскоре перестали быть загадкой для мальчика. Срок жизни сократился до секунд. Надо было решать — форточка или смерть, ужасное неизвестное или мокрая тряпка…
— Что дальше, старик? Почему замолчал?
— Что дальше, пусть каждый из вас решает сам.
— Зачем обижаешь? Что ты нас за мух принимаешь?
— О чем ты хотел сказать своей сказкой, Сото?
— Я хотел сказать, что, довольствуясь известным нам миром, мы лишаем себя возможности воспринимать неизвестное.
— Дедушка, а где найти его, это неизвестное?
— Э-э, милый Бичо. Оно везде! Здесь, там, за этим холмом.
— За этим холмом дорога через пустошь.
— Почему ты так уверен, что все известно и остается без изменений? За холмом уже нет дороги.
— Сото, опомнись, ты шел по ней сюда. Не смейся над мальчишкой. Эй, Бичо, куда побежал, дурачок! Он пошутил.
— Я не шучу, малыш! Беги в неизвестное! Кто знает, может быть, именно за этим холмом тебя ждет твоя форточка!
Я посмотрел на него, на этих людей, которых успел полюбить, и слезы потекли по моим щекам. Я знал, что сплю. Я знал, что это только сон! Слезы текли и срывались вниз с ресниц и подбородка, падая в чашку душистого чая, которую мне подал Фаром. Сото обернулся, взъерошил мои волосы и тихо сказал:
— Мы не виним тебя, Марк. Не надо плакать. Будь мужчиной.
* * *На экране появилось лицо той приятной женщины, которую я видел в конторе Дока. За ее спиной виднелся пульт, на котором цепочками огней мерцали разноцветные светодиоды.
— Программа «Геронтология», — объявила она. — Кодовое название «Нектар Чандры». Девятый эксперимент. Предыдущие восемь позволили отточить методику получения бесценного гормона, который выделяется организмом в состоянии трансовой псевдосмерти. В данном случае акцент ставился на быстрое погружение субъекта в искомое состояние. Капитану Белову удалось внедрить блок самоуничтожения в течение пяти дней.
Я увидел сияющее лицо Димы. Вместо белого халата с желтыми пятнами от реактивов на нем был черный китель с капитанскими погонами. Три орденских планки говорили о заслугах перед родиной.
— Фактически, успех эксперимента определялся наработками прошлых опытов. Как вы помните, наш пятый испытуемый легко принял установку на псевдосмерть после того, как поверил в существование других миров. Однако степень доверия прямо пропорциональна затраченному времени. На обработку шестого и седьмого подопытных ушло соответственно три и два месяца. Трагическая ошибка с восьмым субъектом указала нам новое направление, и в данном эксперименте мы ввели архетип учителя, с позиции которого закреплялись необходимые установки. То есть, подсознательные команды вносились притчами, сказками и прочими атрибутами духовной традиции.
Я смотрел на его одухотворенное лицо и сжимал кулаки.
— Эффект оказался столь внушительным, что мы едва не получили непредвиденный финальный пик на четвертый день эксперимента. Таким образом, существуют перспективы для дальнейшего сокращения сроков в процессе обработки.
Капитан Белов, ошеломленно подумал я. Руководитель группы третьего отдела. Как не вязалась его форма и этот сухой доклад с тем наркоманом, которого я знал. А может быть, он просто хороший актер?
На экране снова появилась женщина. Она начала рассказывать о предыстории темы: о «мудрах» йоги и специальных упражнениях, необходимых для пробуждения скрытых резервов человека, которые в обычных условиях находятся в латентном состоянии. Она говорила о «кхечари мудре», позволявшей йогам не только контролировать рефлекторный импульс к новому вдоху, но и стимулировать выделение «лунной амброзии» из железы, называемой «центром Чандры». Секреции этой железы считались напитком бессмертия.
В течение полутора лет институт разрабатывал тему геронтологии — науки о старости. Как сказал капитан Белов, нашим миром руководили старики, скопившие деньги и власть. Единственной силой, которая отнимала их накопления, была смерть. Поэтому «нектар Чандры» или вещество, позволявшее удлинять их бесценные жизни, могло стать рычагом для любых политических и экономических реформ.
Полтора года специалисты третьего отдела изучали процессы телесной химии, которые в той или иной степени влияли на стимуляцию так называемого «центра Чандры». Итогами исследований стали «трансовая псевдосмерть» и методика введения подопытного человека в это измененное состояние сознания.
— Субъект воспринял идею другого мира, как аналог смерти, — продолжил капитан Белов. — В своей жизни он нередко находился в критических ситуациях. Его средством предохранения психики от стрессов была идея вызова, который он якобы бросал надвигавшейся смерти. Нам оставалось внести в эту формулу элемент, разрывавший систему ценностей. Для этой цели мы выбрали эпизод с гибелью заложников, где каждому персонажу была придана другая ролевая значимость. Таким образом, мы внедрили не только архетип учителя, но и несколько базовых дополнений, в том числе «любимую девушку», «добрую бабушку» и «верных друзей», как это было в четвертом и восьмом вариантах.
Он продолжал описывать эксперимент. Я вдруг понял, что у меня появились враги, и среди них был один кровный — капитан Белов. А когда я видел врагов, внутри у меня нажималась маленькая кнопочка, и моя ярость начинала искать выход.
Вторая кассета демонстрировала ход операции. Вид у меня был, как у тряпичной куклы. Они тыкали меня шприцем в переносицу и правый глаз, словно щупами в поисках мины. Они цедили из меня сукровицу, и мое тело дрожало в конвульсиях. Но я досмотрел этот фильм до конца, потому что каждый кадр добавлял нули и единицы к тому счету, который мне надо было им выставить.
