Александр Лурье - Бутч и Кэссиди
Рука Алисы в ладони Кэссиди медленно порозовела, через мгновение порозовело и лицо. И, не открывая глаз, она спросила:
- Это ты, Сережа?
XII
- Что поделаешь, хлопцы, этика этикой, а испытания - испытаниями. Думаете, легко кошку под авто загнать, а?
Три фигуры примостились на гранитном подножье четвертой, бронзовой. Липкий, как кисель, туман мешался с дымом сигарет.
- Но вы - молодцы! Эва, как за год раскрутились! Размах появился; министры на поклон ездиют! За это надо выпить!
И выпил сам.
- Опять ты нас сделал, козел...
- А ты чего ждал? Рановато вам еще богами становиться - вот и вся этика. Но чегой-то вы паникуете?! Бежать вам сейчас точно не придется, разве что доказать, на что вы сами по себе способны, без безделушек. Разве ж это не по кайфу?!
- Еще как по кайфу!
- Ну, вот и славно, бывайте здоровы, живите богато, а мне пора до дому, до хаты. Может, еще свидимся.
Мужик почти сразу растворился в тумане, только еще пару минут было слышно, как он напевает "Капитан, капитан, улыбнитесь!" Бронзовая статуя парила в тумане так же, как год назад, и было неясно - то ли благословляет, то ли указывает: "Убирайтесь вон!"
В порту ревун деловито кричал на притаившиеся в тумане суда. Город готовился к церемониальной встрече солнца. От постамента тянуло холодом и кладбищем.
По плитам бульвара по-козьи простучали каблучки, и радостный женский голос вскрикнул:
- Я так и знала, Аля, они здесь!
Пришлось встать и отряxнуться.
Начинался новый день.
(надо полагать, еще далеко не конец)
Иерусалим
