Курт Маар - Три дезертира
Земной флот переформировался.
Через три минуты после открытия Гораса О'Муллона была зарегистрирована точка выхода из прыжка, от которой исходили энергетические волны. Никто пока не знал, что это был за корабль. Один тот факт, что о прыжке сообщил пеленгатор компенсатора, а не структурные детекторы «Друзуса», достаточно четко указывал на то, что это был земной корабль, потому что у арконидов еще не было поглотителей энергетических частот.
Этого доказательства было достаточно, чтобы ввергнуть весь флот в лихорадочную деятельность. Перри Родан объявил общую тревогу по телекому и приказал командирам кораблей как можно быстрее отправляться к запеленгованной цели.
У самого «Друзуса» не было времени взять на борт все свои вспомогательные корабли. Он немедленно стартовал; «Газелям» было приказано как можно быстрее следовать за ним. Другим кораблям, на которых не было гиперпространственных двигателей, было приказано оставаться на месте и ждать возвращения корабля-матки.
Спустя примерно четверть часа после того, как были запеленгованы сигналы, «Друзус» вынырнул из гиперпространства в десяти световых минутах от запеленгованного места. Это произошло как раз вовремя, чтобы перехватить радиосообщение, которое Уолтер Саттни отправил арконидскому киберфлоту, находящемуся в районе звезды Латин-Оор. Огромная махина корабля, снабженная могучими двигателями, преодолела остаток пути в течение нескольких секунд. «Друзус», влекомый только притяжением желтой звезды, почти неподвижно завис в пространстве.
В корабле царило лихорадочное возбуждение. Перри Родан сообщил, что прибытия арконидского флота можно ожидать в любую секунду.
В районе цели один за другим появился целый ряд земных кораблей. Они давали знать о себе короткими пеленгационными импульсами, из которых Саттни и его спутники, если бы у них случайно был включен гиперприемник, ничего не смогли бы узнать.
Сама похищенная «Газель» лишь совершенно случайно не была обнаружена. Когда Саттни послал свой радиосигнал, о ее местоположении стало известно. Но не было известно, в каком направлении она движется. Объект был слишком мал, чтобы его можно было обнаружить при помощи детектора материи. Гравитационные поля звезды и ее планет перекрывали гравитационное поле «Газели».
Перри Родан надеялся на то, что Уолтер Саттни подаст пеленгационный сигнал, как он и обещал, как только «Газель» совершит посадку. Хотя сигнал этот должен быть остронаправленным, так как Саттни выбрал это место потому, что знал о том, что флот арконидов находится всего в шестнадцати световых годах отсюда, у Латин-Оор. Но каждое остронаправленное излучение порождало окраинное, рассеянное поле, которое при помощи чувствительных приборов можно было засечь на большом расстоянии и использовать его для пеленгации.
Корабли земного флота были распределены таким образом, что в любом месте, где бы ни появились аркониды, они будут окружены землянами. Перри Родан решил, что такая позиция благоприятна; он знал, что арконидский флот состоял примерно из четырех тысяч кораблей. Это значило, что их численность была четыре арконидских корабля на три из земного флота. От превосходящего по мощи и числу кораблей противника ожидали, что он не будет рассеиваться в пространстве. Нужно было расположить корабли таким образом, чтобы, по крайней мере, в первые мгновения суматоха, вызванная неожиданностью, компенсировала превосходство в силе.
Если бы Перри Родана в это мгновение спросили, рассчитывает ли он на победу в борьбе за обладание «Газелью» и сохранение в тайне галактических координат Земли, он не смог бы дать ясного ответа. Он не знал, насколько ценными для робота-регента на Арконе были сведения о местоположении Земли. Возможно было, что он горел желанием совершить нападение на земной флот.
В любом случае его флот должен быть хорошо вооруженным. Во время всей этой суматохи, царящей в чреве «Друзуса», сначала никто не обратил внимания на Гораса О'Муллона. Он лежал возле своего кресла, потеряв сознание от усталости. Он отдал все силы, которые у него были. Только когда «Друзус» завис в пространстве, санитары подобрали потерявшего сознание человека и доставили его в госпитальный отсек. Горасу О'Муллону сделали инъекцию, которая снова привела в порядок энергетическое равновесие его тела, и бессознательное состояние перешло в глубокий сон.
Это произошло в то мгновение, когда была зарегистрирована первая серия структурных колебаний, исходивших от кораблей арконидов. Колебания возникли на расстоянии шестнадцати световых лет и были едва заметны, но тут же была зарегистрирована — на этот раз в непосредственной близости — вторая серия колебаний, и структурные детекторы отметили возмущение, похожее на возмущение от тропического урагана. Каждое энергетическое колебание порождало в динамике детектора громовой удар, и находящиеся в навигационном отсеке вынуждены были приглушить звук, чтобы грохот, треск и звон не были непереносимы.
Спустя двадцать минут шум прекратился. Зарегистрировано было четыре тысячи триста пятнадцать отдельных всплесков энергии. Столько же кораблей было в киберфлоте арконидов. Они великолепно среагировали на зов Саттни.
На экранах «Друзуса» на фоне сверкающего моря звезд появилась пара желтых точек. Это были те корабли арконидов, которые находились ближе всего к боевому суперкораблю Перри Родана.
Та же картина должна была появиться и на экранах арконидов. Какой же неожиданностью должно было это быть для них или для вспомогательной группы чужой расы, которая находилась на борту их кораблей, вдруг оказаться среди готового к бою флота землян!
Может быть, теперь они считают зов Саттни ловушкой?
Теперь на борту земных кораблей началось напряженное ожидание, а Горас О'Муллон, изнуренный до последней крайности, спал и набирался сил.
Гюнтер Челлиж по приказу Саттни увеличил скорость «Газели» в пятнадцать раз. Космический корабль со скоростью сто тысяч километров в секунду приближался к внутренней планете системы, которую Саттни выбрал для посадки. Челлиж указал ему на то, что это должно быть довольно неуютное местечко со средней температурой 70ºС.
Но Саттни, так же как и Челлиж, великолепно знал, что открытое пространство представляет для космического корабля самое худшее из возможных укрытий. Он предпочел бы совершить посадку на нагретой почти до точки кипения воды планете, чем позволить захватить себя земным кораблям.
Челлиж решил дать названия системе и планетам. Но он ничего не сказал об этом, потому что Саттни был явно не в настроении принять предложение своего пленника окрестить систему. Но сам Гюнтер Челлиж назвал местное солнце Калигулой, а внутренней планете дал название Тантал. Он сам не заметил, что, называя звезду Калигулой, он думал о Ронсоне Лауэре, который совмещал в себе ряд характерных черт этого римского императора, и что название Тантал есть выражение желания не встретиться в будущем с новоявленным Калигулой, который сейчас лечил свои раны в каюте. Его именем и была названа эта планета.
