Эдуард Шауров - Нф-100: Трасса до небес
Поршень мне в поддон! За нынешний сочельник я отмониторил столько хлама, сколько не видел за последние три года. Даже укачало.
Уже в самом конце нашего маршрута, когда в одном шмоточном басе мы искали для Арви приличную кожуру и покрышки взамен его диковинной одежды, я немного приотстал от компании и наткнулся на витрину с десятком стримбордов. К гарпунерам у значков и полипов странное отношение. Они хук вроде и не разрешают, но вроде и не запрещают. Запретишь и тысячи мелких нарушителей станут крупными. Поэтому обычно в мало-мальски приличных маркетах досками не торгуют. А здесь целая витрина. Наверное, хозяин сам бывший гарпунщик. А что? Разбогател, залоснился. Ниппель тоже небось начинал не с байк-баса.
Я с удовольствием рассматривал ряды разрисованных складных досок, а когда наконец оторвал взгляд от выставки, сразу увидел между толкавшихся посетителей знакомую лобовуху со знакомой татуировкой на шее. Этого питона я за версту узнаю, а над питоном выпуклые белесые фары. Пыльный двигался между стеклянных витрин, лавируя в плотной толпе покупателей. Вот же выхлопы господние. Я быстро присел, надеясь, что меня он не заметил. Вот же сука! Что они, следят за мной? Пыльный опять катается с Ниппелем? Или он сам по себе? Суки и суки.
Выждав минуту я поднялся, бочком ввинтился в толпу, и не успел сделать пары шагов, как меня поймали за рукав.
- Вот он где, - сказал Нэш, появляясь из сутолоки. - Давай за мной, пора уезжать.
Меня потащило за Нэшем. Никого больше не встретив, из тех, кого не гадо встречать, я быстро миновал торговую зону и увидел в проходе к стыковочным порталам Арвидаса и Мерс.
Снаружи совсем стемнело. Мы загрузились в наш роллс, отчалили от прозрачной стыковочной ячейки и, лавируя в потоке, рванули наверх, на двенадцатый горизонт. Праздник приближался, и даже олени Санты на световых растяжках скакали веселее и чаще. Небо в просвете между горизонтами кольцетрассы и вправду сделалось уже совсем черным и холодным. Никогда не был особенно набожен, но при виде этого неба как-то на автомате посочувствовал младенцу Христу: угораздило же салагу родиться в такой стылой заднице, как декабрь, нет было бате записать отпрыска на июль или август. Тоже, заботливый говнюк...
Нэш поколдовал с настройкой светопроемов. На потолке появился кусок темнеющего неба с колесом Луны, а в салоне развернулись с двух сторон от стола объемные световые панно: вертеп с маленьким Иисусом, с девой Марией, с яслями и осликами и изображение административного кольца гигвэя Центр-Центр, где, на пятнадцатом горизонте, уже началось праздничное шествие. Репортаж снимался маленькими беспилотными камерами. Полиповские вертолеты, конечно же, кружились где-нибудь неподалеку, но в кадр не лезли, чтобы не святотатствовать и не поганить величественную картинку. Я тихо усмехнулся и начал помогать Арви накрывать на стол. Мерседес, поджав губы, сидела на диване и рылась в своем браслетнике. По всему было видно, что ей вроде как и хочется помочь, но она не может решить, входит ли это в круг ее адвокатских обязанностей. Уссаться.
Около одиннадцати черный сектор потолка, на котором так никаких звезд и не появилось, посветлел, и на нем возник папаша Яков VI, который тут же завел шарманку рождественской проповеди. Нэш, как примерный прихожанин, поставил машину на автопилот и мигом вылез из кабины, послушать поздравительную речь. Так мы, не сговариваясь, оказались сидящими вокруг сервированного стола.
Папа закончил трогательный рассказ про младенца Иисуса, пожелал всем вечного безостановочного движения, и Нэш предложил прочесть молитву. Мы вразнобой забормотали знакомые слова. Я гундел вполголоса "отче наш", а сам искоса поглядывал на Арви. Тот путался через слово, больше того разевал рот. Наконец, все формальности перед господом были исполнены. Нэш принялся разделывать индюшку из термопакета, а Арвидас взялся разливать вино по бокалам. Я и глазом моргнуть не успел, как веселье пошло. Все выпивали и закусывали. Арви потребил индейку с большим аппетитом, а пить почти не стал, так... коснулся вина губами и поставил бокал на место. Интересный моб. Я свое вино выпил, и оно мне понравилось. А потом все лопали разные вкусности, Арви подливал вина, и все выпивали, кроме него. Нет, вру. Мерседес тоже большего пузыри выдувала, чем пила, а вот Нэш с охотой пропустил несколько бокалов, благо тачка на автомате. Очень скоро в моем животе разлилась приятная сытость, а в голове поплыл хмель из растительной бодяги.
На потолке начали транслировать рождественские гонки. Нэш принялся расспрашивать нашего нанимателя про места, откуда тот родом. Мерс, настороженно поглядывая то на потолок, то на трасляцию автошествия, вертела бокал в ладонях, а я слушал вполуха и наслаждался покоем. За последние пять лет я лишь однажды встречал Рождество в комфорте... в релакс-клубе "Зигота", куда попал по ворованному входному билету. К концу вечера я укурился в пыль и плохо помню, чем все кончилось, но кажется было весело. А здесь... Здесь все было... даже не соображу как... уютно, что ли.
Прямо над моей головой, неслись спортивные болиды, справа над медленным караваном праздничного шествия разворачивалась многометровая световая фигура Христа. Бубнил что-то Нэш, Арви ему отвечал. В башке моей было хорошо и пусто.
Компания начала разваливаться к двум ночи, когда Мерс заявила, что ей пора баиньки. Следом за ней потянулся и Нэш, который сказал, что после спиртного ему необходимо хорошенько отоспаться. Мы с Арви какое-то время оставались в холле вдвоем. Задрав худой подбородок и заломив печальные брови, он с интересом наблюдал за перевернутыми картинами на потолке, а я потягивал вино, с интересом наблюдая за движениями его большого хрящеватого носа. Потом Арви поднялся, задумчиво сказал, что у нас здесь все очень странно и ко всему нужно привыкать, что мы здорово посидели, но уже пора. Я поздравил его с наступившим Рождеством, он поздравил меня и неуверенно начал собирать тарелки, я отобрал у него посуду пообещал, что все сделаю сам, он не стал спорить и ушел, оставив на столе недопитый бокал. Странный все-таки моб. Что у нас тут непривычного? Вот встречать Рождество, болтаясь на доске под днищем какого-нибудь макси-баса и молиться, чтобы не оборвалась растяжка левого крюка, которую уже три месяца, как надо сменить, вот к этому нужно привыкнуть...
Я взял его бокал, перелил вино себе и окинул стол взглядом победителя, осматривающего в древний оптический сканер поле битвы. Из жратвы оставалось еще дофига чего, но есть мне уже не хотелось. Одна винная бутылка была пуста, во второй оставалось еще три четверти. Пустую я выкинул, а полную поставил на пол, затем переставил недоеденные блюда в холодильник, одним глотком допил вино из бокала, сгреб грязную посуду в мусоросборник, включил очистку, выключил телек на потолке и, подхватив с пола початую бутылку, двинулся в святая святых хайного фургона.
