Джон Далмас - Фанглит
- Это арамейский язык, - солгал он. - Язык Святой Земли. Я слышал, как на нем говорил византийский торговец на юге Италии, но понимаю всего несколько слов. Из всего сказанного я понял только: "Хорошо ли с вами обращаются?"
Я постарался, чтобы мой облегченный вздох был не очень заметен. Теперь нужно перевести переключатель в положение передачи. И говорить я буду на стандартном. Важно, чтобы туземцы не поняли, а вот люди Федерации поняли все. Я хочу, чтобы они считали, что катер здесь, вблизи монастыря, так чтобы они не обращали внимания на пешеходов или всадников.
- Денин, - сказал я, - не передавай. Повторяю: не передавай. Полагаю, ты слышала только что передачу политической полиции. Отправляйся на поляну, где я высадил тебя, чтобы расспросить норманна. Повторяю: поляна, где я тебя высадил, чтобы ты расспросила норманна. Иди туда под укрытием деревьев. Придя, жди на краю поляны, чтобы тебя не было видно сверху. Мы спустимся и подберем тебя там. И не подтверждай, повторяю, не подтверждай получение этого сообщения. Клентис кончил. Конец.
Когда я сказал "конец", Арно выключил коммуникатор.
Идея, конечно, заключалась в том, чтобы она полетела на поляну и там подобрала нас. А мы доберемся туда, как сможем. Она слышала приказ полиции; я был уверен, что она меня поймет, хотя я и говорил все наоборот.
Сказав "конец", я еще с полминуты смотрел на потолок, раскрыв рот, будто слушал слова, которые больше никому не слышны. Даже кивнул несколько раз. Наконец заговорил побледневший аббат.
- Что случилось? Почему ангел не ответил?
Я сделал ему знак, чтобы он не мешал, и "слушал" еще секунд десять. Потом посмотрел на аббата.
- Он ответил, но негромко. Он предпочитает говорить прямо мне в мозг и подготовил меня, чтобы я мог его слышать. Так гораздо быстрее. Раньше он говорил громко, чтобы вы знали, что он здесь и следит за мной.
- Он приказывает нам немедленно отправиться в Святую Землю. Этому рыцарю приказывает сопровождать и охранять нас.
Аббат несколько секунд молча смотрел на меня. Лицо у него стало серьезным, но подозрения не оставили его.
- Ангел на что-то рассердился, - сказал он.
- Конечно, рассердился. Рассердился, потому что нас держат в плену. Если не возражаете, - добавил я, - дайте мне ваш святой крест. Крест аббата, несомненно, спасет нас на трудной дороге, которая нас ждет, чтобы мы выполнили поручение ангела.
Брат Жерар рассказал мне, что демоны не переносят прикосновения к кресту. Они от этого съеживаются и умирают.
- Брат Одо, - сказал аббат, - отпусти его ладонь, но крепко держи запястье и локоть. - Монах, державший мою правую руку, перенес сжатие на бицепс, а аббат протянул мне крест, внимательно глядя на меня сузившимися глазами. Я поднес крест к губам и поцеловал холодный металл под взглядом аббата.
Аббат принял решение.
- Отпустите их, - сказал он монахам. - Отпустите обоих.
- Сэр рыцарь, - обратился я к Арно, - верните амулеты, данные нам ангелом Господним.
Это застало Арно врасплох. Конечно, он не этого хотел, но ему не пришла в голову причина для отказа в данных обстоятельствах. Он подыгрывал мне до сих пор, и теперь, если откажется, будет в двусмысленном положении. Поэтому он отдал нам наши вещи.
- Спасибо. - Я повернулся к аббату. - Спасибо вам за гостеприимство и христианскую помощь. И за то, что позаботились о моем друге Клентисе, пока он был у вас. Бог да благословит вас!
Больше я ничего не сказал. Я хорошо блефую, но в данном случае, с моим незнанием местных обычаев, легко сказать что-нибудь несоответствующее и тем вызвать неприятности. Нам хватает неприятностей с политической полицией.
Но тут вмешался Арно.
- Ваше преподобие, - сказал он, - необходимо, чтобы у чужеземцев были лошади, как моя. Я уверен, ангел Господень будет доволен, если вы дадите им хороших верховых лошадей и рясы, чтобы защитить от холода на горных проходах.
Итак, Арно наш союзник, по крайней мере на время. Но я рад, что оружие не в его руках, а в наших. Мы с папой стояли в конюшне и смотрели, как монахи седлают нам лошадей. Арно занимался своей лошадью. Вероятно, считал, что лучше него никто этого не сделает. Тут закричал монах во дворе, и я вышел и посмотрел в небо.
Я догадывался, что увижу. Действительно, на высоте в тысячу футов медленно проплыл истребитель, значительно меньший по размерам, чем наш семейный катер. Но на носу у него мощный скорострельный бластер. Летел он беззвучно, и монах увидел его совершенно случайно. Остальные монахи смотрели туда, куда он указывал. У них будет, о чем поговорить, и если у аббата еще были какие-то сомнения, то теперь они рассеялись.
Через две минуты мы были уже верхом, а истребитель скрылся. Теперь нам предстояло испытать свою удачу. Конюх сказал нам имена наших лошадей Королева и Блонди. А лошадь Арно звали Хрольф - как я узнал позже, в честь основателя норманнской герцогской династии. И пока мы ехали по грязной дороге, я рассказывал папе обо всем, что случилось с Денин, Баббой и со мной.
Но сначала я ему сказал, что мы знаем, где мама. Он изменился в лице. Папа не склонен к беспокойству. Но когда дело связано с мамой, он беспокоится. Вероятно, больше всего его мучило, что он ничего не может сделать. Он косо улыбнулся и несколько минут молчал; только схватил меня за руку и сжал.
Когда я закончил, он рассказал, что произошло с ними. Как и мы с Денин, они несколько дней летали над планетой, разглядывая ее. Когда-то повстанческая группа, к которой он принадлежал, собиралась устроить тут базу. Это было пятнадцать лет назад. Но либо базу тогда не устроили, либо покинули - во всяком случае ее не было. И, очевидно, каким-то образом об этом узнала политическая полиция.
Папа и мама скоро поняли, что Фанглит - совсем не то, на что они надеялись. Но перед отлетом они решили провести несколько часов на поверхности планеты, подышать воздухом, который не проходил тысячекратно через очистительную систему катера, воздухом, который пахнет травой, цветами и смолистыми деревьями. Они опустились на горном лугу немного ниже границы распространения леса, где на многие мили не было ни людей, ни чего-либо угрожающего.
Через несколько минут Куки, наш кот, решил, что и ему не угрожает на поверхности опасность и спустился по трапу на траву. Тут он начал возиться, гоняться за насекомыми и вообще сходил с ума.
Тем временем папа обнаружил, что в ручье, который течет через луг, есть рыба, и они с мамой отправились рыбачить. Через некоторое время солнце село, и мама решила, что пора вернуть Куки в катер, пока не стало совсем темно. Но Куки, хоть и толст, не хотел быть пойманным. Он слишком долго сидел взаперти. Мама бежала за этим глупым животным до самого леса, а папа наконец поймал местную рыбу на приманку в виде серебристого эвдашского жука.
