Абрам Палей - В простор планетный
- От утомления. И тебе не мешает.
И правда, после всего пережитого Жан чувствовал себя усталым. Проглотив пилюлю, он взглянул на врача и вдруг неожиданно для себя улыбнулся.
- Чему ты? - спросила она с невольной ответной улыбкой.
- А ведь я не знаю, как тебя зовут, - сказал Жан.
- Ли, - ответила она и, помолчав, напомнила: - Ты хотел знать, что это за болезнь?
- Да, да... И еще...
- Такое заболевание, - сказала врач, - правда, единичное, было здесь уже раньше. Заболел один из участников предыдущей экспедиции. Тогда же нашли и болезнетворное начало - вирус, который поражает центральную нервную систему. Но инкубационный период очень короток.
- И где же гнездится этот вирус?
- Пока не выяснено.
- А как лечите?
- Как видишь, просто. Вирусологи вместе с химиками нашли состав, который одновременно убивает вирус в организме и нейтрализует яд. Важно только не упустить время. Хорошо, что больных быстро доставили.
- А если б опоздали?
Ли нахмурилась:
- Опаздывать в этих случаях нельзя.
В кабинете имелся телеаппарат. На Земле это была привычная вещь, а на Венере - еще редкость, здесь большей частью приходилось пользоваться простыми экранами: их устройство проще, чем объемное теле.
И вот внезапно рядом с Жаном очутился русоволосый улыбающийся...
- Сергей!
Появление друга было так неожиданно и радостно, что Жан не подумал о теле и бросился к Сергею, намереваясь сжать его в объятиях, но обнял, конечно, пустоту. Ли весело засмеялась, ласково усмехнулся и Сергей, ямочка на его подбородке заиграла. Жан смущенно опустил руки, вглядываясь в лицо Сергея, которое он никак не чаял увидеть так скоро... и здесь!
- Ты на Земле? - вдруг пришло ему в голову.
- Это невозможно, - возразил Сергей, - межпланетной объемной связи пока не существует. Я здесь, на Венере!
- Но как же? - продолжал радостно недоумевать Жан. - Ты ведь против, не так ли?
- Да, был против. А теперь... Ну, у нас еще будет время поговорить.
Пожалуй, только теперь Жан понял, как ему недоставало Сергея.
Жан внимательно смотрел на друга. Сергей в чем-то изменился за тот сравнительно короткий промежуток времени, пока они не виделись. Но в чем же? Да, черты его, речь, жестикуляция стали как бы тверже, целеустремленнее.
- Мы отвлеклись, - сказал Сергей. - Знаешь, зачем я тебя вызвал?
- А разве не для того, чтобы увидеться со мной?
- Конечно, и для этого. Но кроме того, я должен поговорить о деле. Мы хотим предложить тебе новую работу.
- Кто это "мы"? - удивленно спросил Жан.
- Штаб освоения Венеры. Меня избрали здесь в члены штаба. Мы ждем тебя.
Сергей кивнул и исчез, словно растворился в воздухе.
...Итак, Сергей здесь! И даже член Штаба освоения. Это еще одна победа сторонников освоения. Ведь незаурядный человек Сергей. Он - замечательный, широко известный художник. Пейзажист, изъездил чуть не все уголки Земли. На его полотнах, выставленных во многих музеях, - заповедники: тропический лес Южной Америки, песчаная пустыня Сахары, глухая тайга Сибири. На его полотнах океанские просторы, сады, парки, леса, города. В поисках сюжетов для своих картин он немало попутешествовал и по Солнечной системе. В музеях выставлены мастерски написанные им с натуры своеобразные пейзажи Луны, Марса, Венеры и даже крошечной Цереры.
Как хорошо, что он здесь! Многие перестанут колебаться, когда узнают, что этот противник освоения Венеры сам стал его участником. Хорошо, отлично это и для него самого - как расширится круг его интересов! А для своей живописи сколько он найдет здесь нового, увлекательного материала!
...Наступил момент, когда из штаба передают текущие известия с Земли. Раздался звучный юношеский голос:
- Кампания против освоения Венеры продолжается. Противники его утверждают, что вполне возможно повторение мозговых заболеваний, и притом в массовом количестве. Они считают, что неизбежны и другие, гораздо более страшные эпидемии.
Жан задумался: так просто от этого не отмахнешься. Речь идет о вполне реальных опасностях. Все дело в том, как их преодолеть. А преодолеем безусловно, как и все другие препятствия!
В том числе и грибы.
Да ну, грибы - это, конечно, мелочь в сравнении со всеми стихиями этой бешеной планеты. Но и они тоже... А тут еще это ужасное глубинное животное!
Да, так вот, значит, есть и животные! Это неожиданность! И конечно, раз они есть, то только в глубине и могут жить: на поверхности планеты они не смогли бы существовать при такой температуре.
Ну, а чем они дышат? Ведь кислорода и в глубине, наверно, не больше, чем на поверхности.
А чем питаются?
Вот еще загадка Венеры!
Жан оглянулся. Ли все еще сидела здесь: наслаждалась передышкой в напряженной работе.
- Каждый раз что-нибудь перебивает, - сказал Жан. - С самого моего пробуждения хочу спросить тебя: что-нибудь удалось выяснить насчет этих грибов?
- Нет, - ответила Ли. - После того как тебя обезопасили от их яда, несколько человек... я в том числе... отправились на ту поляну... Конечно, с оружием.
- И что же?
- Мы их не нашли.
- Заблудились, не так ли?
- Да нет. Пришли на то самое место. Они исчезли. Мы побродили по лесу в разных направлениях... Нигде не нашли никаких следов.
- Ну, а животное?
- Какое животное? - поразилась Ли.
- Ах, ты разве не знаешь? А что с Панаитом?
Но на этот вопрос Ли тоже еще не могла ответить.
Глава 13
Завершающий аккорд
Впервые в своей пока еще короткой жизни Анна готовилась выступить с авторским концертом. Есть ли художник в любой области искусства, который не волновался бы. перед публичным, а тем более всемирным выступлением? Анна, конечно, не была исключением - только равнодушный может в таких случаях оставаться спокойным.
Но если ее охватывало волнение перед исполнительскими концертами, насколько же сильно оно теперь!
Трудно было бы заранее сказать, сколько людей будет ее слушать. Но наверно, много: она знала, что пользуется расположением любителей, музыки, живущих в разных местах земного шара. Однако больше всего она хотела, чтобы ее слушал тот, чьими душевными переживаниями была вызвана к жизни ее соната: ее отец, любимый и так тяжело наказанный человечеством Пьер Мерсье.
Слушает ли он ее?
Но она не смогла поговорить с ним: добровольное затворничество Мерсье продолжалось. В своей комнате он был отрешен от всего мира. А что, если он отключил у себя и радио? Тогда ему неизвестны день и час концерта.
Однако он смотрел и слушал.
Всем другим инструментам Анна предпочитала мультитон. Она любила его за богатство почти неуловимо переходящих друг в друга тонов, за бесконечное разнообразие тембров. Отчасти он напоминал старинный орган, но звуки были мягче, гибче, а главное, он был гораздо многозвучнее, не говоря уже о том, что не подавлял устрашающей громоздкостью, как его старинный предшественник. Правда, и овладеть мультитоном труднее, чем любым другим инструментом.
