Андрей Акулов - История дикой планеты
– Я у себя, – он открыл дверь кабинета.
Щелкнул замок. Эол провел ладонью по волосам и прошептал:
– Анни… – он прикусил губу.
Поздно. Вызов пошел.
– Да… Эол! Ого! Вот это да! Тебе идет! Я должна непременно потрогать их!.. Ах! Сегодня я не могу. Давай завтра встретимся. Позвони мне завтра.
Она шла по улице.
– Во сколько?..
– После обеда. Пока. Извини, очень занята.
Стена погасла.
Что это было? Что значит «потрогать» – это шаг вперед к близости или назад к дружбе? Ведь она действительно будет трогать волосы. Как это будет?
Эол провел пальцами по макушке. Это будет так… Он представил легкую ручку Анни, перебирающую пальцами его мягкие волосы… Мурашки пробежали по коже головы. Ноги почувствовали легкость.
Он улыбнулся и пропел:
– Ла-ла-ла-ла… ла-ла!..
Крутнулся на каблуках и подошел к столу:
– Куда сейчас?
А никуда и не хотелось. Он перебрал в голове все планеты, над которыми работал, и не нашел ни одной. Даже Т03 «не улыбалась». Но было одно место, где можно охладиться – странный мир или черная дыра. Руководство института межгалактических исследований не требовало от работников посещения этих мест, но всячески поощряло смельчаков.
Эол набрал программу и лег на стол.
Комната погрузилась во мрак. Холодный металл стола плавно отпустил тело. Тьма. Внутри и снаружи тьма. Тишина сознания. Время замедлилось – растянулось до бесконечности. Голова закружилась, но терпимо, сжалась, силясь удержать целостность. Напряжение возросло. Образы едва заметных, неистово пляшущих червячков появились в бесконечной черной пустоте – мозг пытался населить эту пустоту, ухватиться за мимолетный образ и выстроить знакомый предмет. Но сознание молчало. Тишина. Скорость дикой пляски увеличилась. Голова! Все сильнее закружилась голова. Мозг закипел, но постепенно видения успокоились, и где-то за спиной родилось нечто новое – страх. Он рос, рос, пока не перешел в ужас, бестелесный, бесформенный ужас! Он накатил, словно волна. Тело затрепыхалось в его объятиях, понеслось, закружилось и… страх отступил, унося с собой все эмоции. Тьма. Пустота…
Черное пространство приобрело дрожь. Посветлело. Еще отчетливее почувствовалась вибрация. Стало больше света, словно сияет сам туман – густой, как серая сметана. Уже появилось движение отдельных облаков. Они, будто пульсирующие тучки, кружились вокруг. Нет скафандра, чтобы защититься от невероятного давления. Оно сжало с нечеловеческой силой, кажется, сам мозг, но в тоже время не действовало на облака – они были легки и пластичны. Ветер. Он не чувствовался, но с дикой скоростью гонял киселеобразный туман вокруг неподвижно дрожащих, пузырящихся туч. Они обступили со всех сторон. Нависли. В ушах зашумел ветер, но сквозь непрерывный гул изредка прорывались странные выхлопы, словно лопались мыльные пузыри – это тучи так разговаривают или как-то еще взаимодействуют между собой. Они взволнованно резко выпускали клубы пара. Росли. Пенились. Кипели. Уже ругались между собой. Они разговаривали о странном существе, занимающем некое пространство в их стесненном мире. Они не понимали, что перед ними. Вот тучи уже начали враждебно давить, щипать тысячами нервных разрядов. Любопытство в них перемешалось со страхом и отвращением, ненавистью и злорадством. Но напряжение быстро спало, и вот они уже хотели изучить, проникнуть вовнутрь неизвестного создания, стремились просочиться тоненькими протуберанцами, пощекотать и погладить шипящими щупальцами энергии. Стало душно, тяжело. Их это только раззадорило, и они с новой силой накинулись на Эола. Тошнило. Просто выворачивало наизнанку. Хотелось вскочить и растерзать мучителей. Высвободить себе часть пространства. Гул усиливался. Невыносимо, до боли… Взрыв!..
Тьма. Кабинет. Эол уже знал, что вернулся. Так было всегда. Он еще долго лежал на холодном столе. После таких путешествий всегда чувствовалось опустошение, будто тело выкрутили и развесили сушиться. Это очень сильно отличалось от обычной визуализации, такой привычной и знакомой, контролируемой и безопасной. Тут казалось, что все происходит по-настоящему с его незащищенным телом, а не с фантомом.
«Что это за существа? Они видели меня, – думал он, – пытались взаимодействовать. Они, несомненно, разумные, но насколько эти создания отличаются от нас? Где они? Тут, рядом? Или в другом измерении, другой реальности, другом времени? Куда я попадаю?.. Насколько же невероятен мир!.. И насколько же убоги наши органы чувств. Я чувствовал эти живые существа чем-то другим. Я их не видел, а именно чувствовал. На самом деле они выглядят не так. Это мой мозг на основе чувственного восприятия нарисовал их мне в таком виде. Это визуализация без зрения. Да. Я визуализировал некое состояние своего восприятия. Точнее визуализировал реакцию среды на специфическое чувственное восприятие мира. Простая визуализация строится в первую очередь на зрении и законе Притягивания реальности, а от него уже идут остальные чувства – эффект «без скафандра!». А в этом случае – сначала снимается скафандр, при этом зрение не дает визуальных форм, происходит перемещение, а затем навешивается реальность, воспринимаемая всем телом, так как обычные органы чувств не воспринимают новую вселенную… Что бы об этом сказал Пророк?.. Впрочем, я догадываюсь…
Эол сел. Встряхнул головой и хриплым голосом сказал:
– Свет.
Комната вспыхнула огнем, хотя на самом деле загорелась теплым дневным светом. Привыкнув, Эол пересел к рабочему столу и написал отчет, очень похожий на предыдущие записи о таких экспериментах, разве что последний опыт отличался скоротечностью и большим, чем обычно, скоплением существ и их враждебностью.
4
Только Т03 и больше никуда – решил Эол на следующее утро. Белесый туннель мигом доставил его к влажным болотам первобытной планеты в районе экватора. Немного повисев в воздухе, ученый плавно ускорил время и медленно поплыл за сушей. Берег бурлил зеленью, постепенно растущей все выше и выше.
Эол замедлился и спустился на мягкую землю, похожую на ковер. Вокруг радовало глаз великое разнообразие папоротников, торчащих среди огромных чешуйчатых растений, похожих на гигантские канделябры, обтянутые змеиной кожей. В кронах чешуйки распускались, отставая от прочного ствола, и ветки заканчивались огромными мохнатыми шишками, похожими на колоски. Во влажном слое грязи копошились черви и насекомые, множество различных земноводных, похожих на ящериц, бегали друг за другом – паук, размером с мяч, схватил зазевавшуюся амфибию и утащил в нору, деловито пробежал скорпион, а на толстых стеблях папоротника сидели сотни улиток и слизней. И все это было невероятно большого размера, будто увеличенное в несколько раз. Над головой ученого пролетела огромная стрекоза. Кусты зашевелились, и сквозь ребра папоротника показалась бордовая спина гигантской многоножки.
