Юрий Слащинин - Боги в изгнании (Художник В. Шершнев)
Но сейчас это было кстати.
Встречать Ворха собралась многотысячная толпа его службистов. Они тоже внимали его мыслям, а так как Ворх ни о чем сейчас не думал, а только фиксировал окружающее, то толпа видела его глазами людскую массу, себя да еще чувствовала при этом непроизвольную радость, рвавшуюся из сердец. И службисты тут же ответили Ворху радостным порывом, придвинулись к мягко севшему глайдеру, смеялись. Выйдя из глайдера, Ворх остался стоять на его ступеньке, чтобы дать себя обозреть, протянул руки с растопыренными пальцами, и каждый палец тут же был зажат в кулак приближенными пособниками власти из самого близкого окружения, а их пальцы свободных рук достались службистам второго круга; потом образовался третий, четвертый, пятый круг, живые кольца потянулись с посадочной площадки по этажам вверх и вниз, объединив прямым контактом пособников, цузаров и рядовых службистов в один эгрегер одинаково думающих, чувствующих, Живущих.
Право включаться в единую цепь получали только приверженцы, доказавшие каким-либо поступком свою преданность эгрегеру. Сам Ворх запомнил, наверное, на всю жизнь своего первого начальника, который лишь через два года доверил Ворху зажимать в кулак тощий начальнический палец. Самым большим наказанием для подчиненных в эгрегере был запрет на прикосновение к пальцу. Даже поднявшийся на вершину иерархической лестницы мог быть отвергнут эгрегером, если переставал отвечать его интересам. Такое случилось с предшественником Ворха, которому вместо чувств любви и преданности эгрегер послал смерть. Поэтому Ворх служил эгрегеру, знал и защищал интересы каждого, что обеспечивало их ответную преданность.
«Я — с вами!» — сказал мысленно Ворх с чувством охватившей его радости, и она была воспринята всеми в цепи прямого контакта, породив ответный порыв чувств.
«Мы с тобой!» — произнес каждый, как клятву.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
По ту сторону добра
1. Блаженство вечных
Они были молоды, наивны и безгранично счастливы, хотя и не догадывались об этом. Имели собственный флайер, недорогой, зато новенький. И прибыли в столицу по делам, обещающим дальнейшее благополучие.
Их радость чуточку омрачалась его чрезмерной боязнью потерять ее. Его постоянная настороженность, особенно на людях, раздражала ее, заставляла говорить ему колкости. В каждом оказавшемся рядом мужчине он видел соперника и принимался выяснять, не обратила ли жена на него внимания. Вот и сегодня на встрече Ворха подчеркнуто любезный взгляд жены встревожил его. А когда она сказала шутливо: «А Верховный красив», — ревнивое чувство обожгло его. «Пожалуй, она могла бы полюбить этого Ворха», — подумал он с досадой.
Ладен была восторженной, пылкой, увлекающейся. Ей доставляло удовольствие играть роль покорительницы сердец и тем мучить Биза. Однако в этой роли она не переигрывала и знала точно, где надо остановиться или сделать паузу.
Глянув на поникшего головой мужа, Ладен рассмеялась:
«Ревность к Ворху! Как тебе это пришло в голову? Он же правитель. Любовь женщины для него — ничто. Ворха любит народ. Видел, как его встречали? Их любовь равносильна смерти. Тысячи лягут, чтобы он по их телам прошел к высшей власти…»
«И мы?» — боязливо спросил Виз.
«Может быть, и мы. Чтобы стать сильными, надо прикоснуться к сильном) Сила передается».
Решимость какая-то горела в глазах Ладен, и она напугала Виза.
«Не дело женщины вмешиваться в борьбу великих. Она легко может сгореть в этом огне страстей».
Ладен бросила с вызовом:
«Конечно, если сама слаба…»
Подтекст сказанного еще более напугал Виза:
«Не думаешь ли ты проверить свои силы? Лучшим применением способностей женщины была и остается забота о доме и детях. Кстати, что делает наш малыш?»
Маленький Гулик, предоставленный на время самому себе, открыл коробку со сладкой пастой и торопливо уничтожал ее.
— Ах, ах! — кокетливо сокрушаясь, воскликнула Ладен. — Ты весь измазался. Такой внук бабушке не понравится.
— А где она?
— Во- он в том большом доме, — показала Ладен.
— Там деревья растут, — разглядел Гулик навесные сады, винтом опоясывающие здание. — Бабушка любит, чтобы деревья были.
«Он умница! Он не задает вопросов, он сразу отвечает», — приподнялась Ладен и, дотянувшись, потрепала сына за щечку.
— Ты прав, бабушка очень любит деревья, и мы сейчас прилетим в ее сад, вздохнула Ладен и мечтательно добавила, адресуя мысли мужу: «Ах, если бы ты служил в ведомстве надзора».
Виз нахмурился, не понимая, что бы тогда изменилось.
«Я бы не отдала свою мать на хранение в эти мерзкие склады, — сказала Ладен уже раздраженно. — Цузары имеют высокие доходы, получают рабов-носителей, сколько захотят, а мы четвертый год не можем получить хотя бы одну рабыню для возвращения мамы. Мне стыдно, стыдно!.. Неужели ты этого не понимаешь?»
Придерживая малыша, увлеченного разглядыванием навесных садов пристыженный Виз оглянулся, проверяя, не уловил ли их разговор кто-нибудь не ближних флайерах, но они уже вышли из потока и свернули к посадочной площадке Каролл-дома. Ответил он жене подчеркнуто сдержанно: «Я все понимаю, но… Эгрегер не меняют по собственному желанию. Эгрегер — на всю жизнь. Даже если бы я сменил его в силу каких-то обстоятельств, то все равно остался бы рядовым первой руки. А вот когда я сам стану первой рукой, тогда мне и в нашем эгрегере будет не хуже, а, может быть, и лучше, потому что в энергетике я все-таки разбираюсь. Главное для меня сейчас — это стать первой рукой и получить подчиненных».
«И когда ты станешь первой рукой?»
«Теперь скоро».
«Ты что- нибудь сделал… такое важное?» — заметно оживилась Ладен.
Виз тоже был рад, что, наконец, вызвал у жены интерес к себе, но с детства прививаемая осторожность взяла верх, и он боязливо повел глазами в сторону башенных антенн надзора Билярга. Ладен не придала значения его опасениям: «Неужели ты всерьез считаешь, что мы кому-то нужны здесь? Скажи, а тебе дадут рабов?»
«Как положено».
«Не раба, а много рабов? — уточнила Ладен, и в глазах ее засветился азартный огонек. — А что ты сделал?»
Ее восторженность заражала Виза. Так приятно, оказывается, рассказывать любимой о своих успехах! Он немного помялся, разжигая ее интерес, и ответил уклончиво, явно рассчитывая на дальнейшие расспросы: «Придумал один эксперимент с пылевым кольцом», — кивнул он на небо. Ждал восторженного изумления, но Ладен озабоченно уставилась на Каролл-дом, к которому приближался их флайер.
