Левон Хачатурьянц - Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)
— Смелее… — зашептал в ухо Майкл. — Думать только о том, что там, за стеной! Ну, еще раз…
«А в самом деле, — невольно подумал Сурен, бросая монетку, — что мы увидим, если сумеем взломать эту чертову броню? Машинное отделение корабля? Хранилище информации? Их — мертвых, застывших? Как-то все по-земному… Не вырваться из привычного круга! А как себе представляет «загадку Фобоса» Майкл? Сумел ли он придумать что-нибудь оригинальное? Интересно, что он спрятал внутри макета скалы? Вот было бы смешно, если бы американец оказался прав и мы когда-нибудь на Фобосе раскопали то же самое…»
Фигурка космонавта, пройдя через тоннель с перилами, уткнулась в глухую стену…
Неожиданно словно некая преграда лопнула в душе Акопяна: исчезла неуверенность, и он смело потянулся к диску. Бортинженер не представлял заранее, какую комбинацию наберет, но, кажется, это знала его рука!
Щелк, щелк, щелк… Цифры, цифры, буквы: вспыхивает длинная строка, и вдруг — о чудо! Автомат играет бравурный марш: среди звезд загорается ярко-зеленая, сыплющая искрами надпись: «Выигрыш». Стена разъезжается в две стороны: через щель брызжет слепящий свет… Там — золото, алмазы, груды драгоценностей; пещера из арабской сказки, убранная коврами! Эффектная, но наивная выдумка коммерсанта. И ее реальное воплощение: отскакивает никелированная крышка на передней панели автомата: в маленьком ярко-алом боксе лежит пачка купюр.
— Не возбраняется? — шутливо спросил Сурен у Игоря Петровича.
— Честно выиграл — бери! — ответил несколько ошарашенный Волновой. Он не ожидал такого результата.
— На всех! — решил Акопян и тут же, при бешеных аплодисментах и чисто американском оглушительном свисте зрителей, разделил пачку на четыре равных части…
Обменявшись крепкими рукопожатиями с Майклом, делегаты вернулись к машине. Блицы полыхали, будто безоблачной ночью на пляже разыгралась крохотная гроза. Часть народа, и весьма немалая, осталась в павильоне — попытать счастья на «Фобосе» или у других «одноруких бандитов». Было ясно, что уже в этот вечер хозяин вернет изрядную долю потерянной тысячи. Прочая публика спешила рассеяться по своим машинам. Быстрее всех свернулось телевидение. Тридцатью годами раньше заревели бы, оскорбляя вечерний покой, бензиновые моторы, и живительный морской воздух отступил бы перед вонючей гарью. Сейчас лишь легонько загудели отлаженные электродвигатели, и машины снялись с мест. Целая колонна устремилась от берега к шоссе. К удивлению троих делегатов (кроме Волнового, воспринявшего это весьма спокойно), вывернувшись из темноты, бок о бок с их машиной пошел мощный полицейский электромобиль. С его крышки смотрела внушительная раструбом газовая пушка.
— Это еще зачем? — подозрительно спросил Тарханов. — Твоя работа?
— Моя, — как ни в чем не бывало ответил глава делегации. — Я связывался с нашим посольством… Он и сюда ехал за нами, просто вы не заметили.
— Ты безнадежен, — любезно сообщил Семен. — За тебя уже не возьмется ни один психиатр!
Марина прыснула в ладонь, а Сурен задумался, вспоминая утренние события.
На городских улицах кортеж стал рассеиваться: «болельщики» Акопяна уезжали, помахав на прощание и крикнув что-нибудь приветливое. Только тупорылый лакированный броневик провожал до самой гостиницы. При въезде на транспортную площадку он повел перед собой лучом прожектора. Зоркая Марина могла бы поклясться, что какие-то фигуры шарахнулись от аккумуляторной колонки. Очевидно, их заметила и полиция, поскольку дверь броневика открылась и выпустила троих здоровяков. Их руки многозначительно лежали на кобурах. Не без удальства козырнув своим «подопечным», парни тронулись вместе с ними к отелю.
— Господи, боже мой, доживу ли я до завтра! — шептала Марина, и пальцы ее, дрожа мелкой дрожью, вцеплялись в локоть Семена. — Когда мы наконец уберемся отсюда?!
Входя под козырек «Флориды», один из полицейских углядел некую подвижную тень на краю просторного навеса. Он тут же расставил ноги для упора и невозмутимо, как в тире, поднял пистолет. И безликий стрелок, притаившийся над входом, убрался, поскольку не желал вступать в поединок…
Глава VII
НЕБОЛЬШАЯ ПОДВОДНАЯ ПРОГУЛКА
Впервые за трое суток спокойно спала Марина Стрижова. И не в гостиничной постели, сделанной, по последнему слову техники, из совершенно не «мокрой» синтетической пены, подогретой и душистой. Спала Марина в самолетном кресле, тоже достаточно широком и удобном, поскольку велики и просторны были последние лайнеры Аэрофлота, и незачем в них было экономить место. Да, обойдемся без дирижаблей! Три часа лету — и Москва. И какое счастье, что этот самолет — н а ш самолет, и никаких жутких детективных сюрпризов на нем не приходится опасаться, и никем другим не обернется эта круглолицая стюардесса с веснушками, которой так пошел бы классический русский сарафан!..
Другие делегаты не спали — Волновой, по обыкновению, читал с карандашом какие-то тексты, Тарханов с Акопяном играли в электронную мозаику, — но и они наслаждались дивным покоем. Близилась ночь, и громадным бледным сиянием лежал на лиловой воде удаляющийся американский берег. Будто там раскинулся ледяной щит, вроде антарктического…
А между тем день прошел насыщенно. Советская делегация записала в блокноты и на карманные видеомагнитофоны немало интересного. Поступали по совету Волнового — больше слушали, меньше говорили. Заседание, как известно, было посвящено гипнозу и психотерапии. Игорь Петрович на своем почти безукоризненном английском языке («Он слишком академичен для Штатов, поезжайте в Лондон!» — смеялся Хартманн) сделал короткий и внушительный обзор. Он подчеркнул, что, может быть, ни в одной из национальных космических служб гипнометоды не применяются так широко, как в советской. Вообще после столетнего по меньшей мере периода, когда гипноз был пасынком медицины, применялся редко и лишь по желанию отдельных энтузиастов, наступала эпоха расцвета всех видов суггестии.[6] Благодаря развитию электронных средств анализа и контроля гипноз перестал быть вотчиной мистиков и эстрадных «чародеев». С него окончательно сняли ярлыки шарлатанства и трюкачества, его больше не ставили рядом со спиритизмом и черной магией, и даже районные поликлиники обзавелись гипнотариями. Что уж говорить о космонавтике, которая точно губка всегда впитывает самые передовые идеи из разных областей! Игорь Петрович под взволнованное гудение слушателей рассказывал о том, как применяются во время тренировок на Земле и полетов на орбитальных станциях кассеты, наговоренные опытными гипнодикторами: как люди, месяцами находящиеся вне родной планеты, с помощью внушения «купаются в море», «собирают грибы»… Он напомнил также об экстренном и весьма успешном применении психической «обороны» во время диверсии на астероиде, ставшем спутником Земли, базой для лабораторий и заводов. Это был не только гипноз, но и его, так сказать, следующая качественная ступень — внушение, производимое не словами или жестами, а непосредственно через биополе… Работу экипажа пытались парализовать с помощью «кольцевых волн» биоизлучений. Живые излучатели — ни о чем не подозревавшие колонисты — были тайно запрограммированы в клиниках мафии «космоборцев». Преступники разбудили в подсознании будущих источников «волны» тайные, порою еще детские страхи — фобии. И вот из нескольких центров стали расходиться по астероиду подавленность, озлобление, паника… Работам грозил срыв. Но после того как под «руководством хитроумного Тарханова были выявлены и изолированы все источники, Стрижова отобрала семерых колонистов, им гипнотически внушили программу «антифобий», то есть ощущения веселья и бодрости, и от семи новых центров пошло излучение с обратным знаком, неся радость, излечивая пораженных, возвращая всему поселку нормальное рабочее состояние… «Впрочем, эта область нами пока исследована мало, и мы на ней не будем подробно останавливаться», — скромно заключил Волновой. (Марина, все время укрупнявшая отдельные участки зала с помощью маленького телеприемника, встроенного в спинку переднего кресла, была готова поклясться, что некоторые слушатели, особенно пожилые, переглянулись не без значения. Лет тридцать назад еще тратились бешеные деньги на разработку «телепатического» и даже «телекинетического» оружия. Кое у кого явно вызвал тревогу успех Советского Союза на этом непроторенном пути… Но, может быть, Марине все просто примерещилось — настращал Волновой, изнервничалась сама из-за вчерашних гангстерских историй?..
