Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)
– Я не верю, что одна из этих зажигалок принадлежала Франклину Рузвельту, – перебила его Рита.
Уиндем-Мэтсон хихикнул.
– В том-то и дело! Мне придется доказать это с помощью документа. Понимаешь? Вещь не говорит сама за себя, ее ценность должна подтверждаться бумагой. А следовательно, вся возня с историческими редкостями не имеет смысла. Это массовый самообман.
– Покажи бумагу!
– Пожалуйста.
Он снова прошел в кабинет и снял со стены листок в рамке – сертификат Смитсоновского института.[51] Зажигалки и сертификат стоили целого состояния, но Уиндем-Мэтсон не жалел – они позволяли ему доказать свою правоту, доказать, что слово «подделка» – пустой звук, поскольку слово «оригинал» тоже ничего не значит.
– «Кольт сорок четыре» – это «кольт сорок четыре», – провозгласил он, возвратясь в гостиную. – Важны система и калибр, а не год изготовления. Поскольку значение имеет лишь то…
Рита протянула руку. Он отдал сертификат.
– Значит, одна из них все-таки подлинная, – сказала она наконец.
– Да. Вот эта. – Он подал ей зажигалку с длинной царапиной на боку.
– Пожалуй, мне пора, – сказала Рита. – Как-нибудь вечерком еще увидимся.
Она вернула сертификат и зажигалку и направилась в спальню, где осталась ее одежда.
– Почему?! – раздраженно крикнул он, идя следом. – Чего бояться? Нам никто не помешает, жена в клинике, приедет через несколько недель… Я же тебе объяснил ситуацию. Отслоение сетчатки…
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Будь любезен, вызови велотакси, пока я одеваюсь, – попросила Рита.
– Я сам тебя отвезу, – буркнул Уиндем-Мэтсон.
Она оделась. Вернувшись из прихожей с ее пальто, Уиндем-Мэтсон застал Риту в кабинете, погруженную в раздумья. Казалось, ее что-то гнетет.
«Прошлое, – понял он. – Оно навевает грусть на многих. И я-то хорош, что завел этот разговор! – упрекнул он себя. – Но ведь она такая молоденькая – я думал, она и не слышала о Рузвельте ничего».
Рита опустилась на колени возле книжного стеллажа и взяла с нижней полки книгу.
– Ты читал?
Он напряг близорукие глаза. Яркая обложка. Роман.
– Нет, – ответил он. – Это жена купила. Она много читает.
– Тебе бы следовало прочесть.
Уиндем-Мэтсон неохотно взял книгу.
– «И наестся саранча», – прочитал он вслух. – Это не из тех ли книг, что запрещены в Бостоне?
– Не только в Бостоне, но и во всех Соединенных Штатах. Ну и в Европе, разумеется. – Рита вышла в прихожую и остановилась у двери.
– Слыхал я об этом Готорне Эбендсене.
На самом деле Уиндем-Мэтсон ничего о нем не слышал. И о романе знал только то, что он очень популярен. Еще одна причуда, еще одно массовое безумие. Он наклонился и воткнул книгу обратно.
«Некогда мне глотать модную беллетристику. Дел по горло. Конечно, секретарши любят читать всякую дрянь, – сердито подумал он. – Дома, в постели перед сном. Их это возбуждает. Нет бы все делать по-настоящему, но настоящего они боятся. И хочется и колется…»
– Любовная история? – проворчал он, отворяя входную дверь.
– Нет. Роман о войне.
На пути к лифту она добавила:
– Он пишет то же самое, что говорили мои родители.
– Кто? Этот Эбботсон?
– Да. Предлагает гипотезу: если бы Джо Зангара промахнулся,[52] Рузвельт вытащил бы Америку из Депрессии и вооружил ее так, что… – Рита умолкла – они подошли к лифту, где в ожидании стояли люди.
Позже, когда «Мерседес-Бенц» Уиндема-Мэтсона катил по ночной улице, она снова заговорила о книге:
– Идея Эбендсена в том, что Рузвельт был очень сильным президентом, не слабее Линкольна. Фантастическая гипотеза изложена в форме романа. Рузвельт не гибнет в Майами, а живет дальше и переизбирается на второй срок в тридцать шестом, и вплоть до сорокового он все еще президент. Понимаешь теперь? Когда Германия нападает на Англию, Францию и Польшу, Рузвельт у власти. И он все понимает и принимает меры. При нем Америка становится сильной державой. Гарнер[53] вообще-то был никчемным президентом. Наделал уйму ошибок. А так в сороковом вместо Брикера[54] избрали бы демократа…
– Это по мнению твоего Эдельсона. – Уиндем-Мэтсон холодно взглянул на нее.
«Боже, – подумал он, – прочтут какую-то книжонку и разглагольствуют, словно…»
– Так вот, вместо изоляциониста Брикера в сороковом президентом становится Рексфорд Тагуэлл.[55] – Ее гладкая кожа блестела в свете уличных фонарей, глаза широко распахнулись. Рита возбужденно жестикулировала. – Он оказался активным приверженцем антифашистской политики Рузвельта. Поэтому в сорок первом Германия побоялась прийти на помощь Японии. Не выполнила своих обязательств. Соображаешь? – Она повернулась к Уиндему-Мэтсону и вцепилась в его плечо. – И в результате Германия и Япония проиграли войну!
Он засмеялся.
Спутница не сводила с Уиндема-Мэтсона глаз, словно пыталась отыскать что-то в его лице. Он не мог понять что, к тому же надо было следить за дорогой.
– Это не смешно, – холодно произнесла Рита. – Такое вполне могло случиться. Штаты побили бы японцев, и…
– Как? – заинтересовался Уиндем-Мэтсон.
– Как раз об этом и он пишет. – Она помолчала секунду и добавила: – В форме романа. В книге много художественного вымысла, для занимательности. Его герои – двое влюбленных, как раз то, что нужно читателю. Парень служит в американской армии, а девушка… Впрочем, неважно. Так вот, президент Тагуэлл – далеко не дурак и прекрасно понимает, что затеяли японцы. Ничего, – поспешила добавить она, – об этом можно говорить, в ТША «Саранча» не запрещена. Я слышала, она очень популярна среди япошек, даже на Родных островах. Нашумевшая книга.
– Слушай, а как насчет Пёрл-Харбора? – спросил Уиндем-Мэтсон.
– Президент Тагуэлл заранее увел все корабли в море, и флот США не погиб.
– Ну конечно…
– Так что Пёрл-Харбора, можно сказать, не было. Японцы напали, но смогли потопить лишь несколько небольших кораблей.
– Как, ты говоришь, он назвал книгу? «Саранча»?..
– «И наестся саранча». Это из Библии.[56]
– Значит, япошки проиграли, потому что не было Пёрл-Харбора? Послушай, что я тебе скажу. Япония победила бы в любом случае.
– В книге флот США не дает им захватить Филиппины и Австралию.
– Так то в книге. А на деле их флот был не чета нашему. Я хорошо знаю джапов, они бы из кожи вон вылезли, но завладели Тихим океаном. А Штаты после Первой мировой переживали упадок. В той войне пострадали все страны.
Рита упрямо возразила:
– Если бы немцы не захватили Мальту, Черчилль остался бы у власти и привел Англию к победе.
