Филип Фармер - Т. 16. Дейра. Повести и рассказы
— А!.. Это все паршивец Ланк, — пробурчал Кейдж-старший досадливо, как бы подводя черту и закрывая тему. — Не бери в голову! — Он указал на стол. — Глазам своим не верю! Неужто настоящий жемчужный студень?!
На столе возвышался ком студенисто-серой массы величиной с человеческую голову, который непрерывно подрагивал, словно объятый ужасом.
— Точно, сэр! — гордо откликнулся сын. — Возвращаясь домой, я услыхал, как в лесу, неподалеку отсюда, рыгает сблюй-дерево.
— Сблюй-дерево? Неподалеку? Уму непостижимо! Боже всемогущий, как мы умудрились прозевать! Чуть ли не под самым носом! И куда только смотрели жеребяки?
— Они-то, полагаю, смотрели как раз куда надо. Просто молчали.
— Ты думаешь? Что-то не очень на них похоже. Хотя… Это ж какие деньжищи! Неужто сами хотели все заграбастать?
— Не совсем так, сэр.
Пускаться сейчас в подробные объяснения — о встрече с Р’ли и чем ей обязан — Джеку вовсе не хотелось. Вот уляжется первая суматоха, он сразу все и расскажет. Тем более что сирена наотрез отказалась от своей законной половины выручки за редчайшее парфюмерное сырье. Не объясняя мотивов, она настояла, чтобы все досталось одному Джеку. О причинах, мол, позже.
Такой оборот дела пришелся Джеку не вполне по душе. Его не оставляли мысли об убитом вайире. Едва смыв с себя его кровь, принимать драгоценный дар из рук родственницы покойного! Но и отказаться свыше всяких сил. Теперь-то Джек уже не сомневался, что находка вовсе не случайна. По дороге домой он припомнил каждый шаг, воскресил каждый жест — свой и сирены — на пути к сокровищу. И понимал — ему, похоже, всучили взятку. Р’ли позаботилась, чтобы Джеку было на что учиться в Неблизке. По возвращении оттуда, видимо, сразу предъявят счет. И — куда тут денешься! — Джек как миленький будет представлять вайиров в Парламенте.
Вот что они, стервецы, затеяли!
— Видите ли, сэр, — сказал Джек отцу, — на самом-то деле вайиры прекрасно знали, что делали. Ведь чтобы отрыгнуть жемчужный студень вполне зрелым, сблюй-дереву потребно никак не меньше трех десятилетий. А проведай кто, долго ли простоит такое дерево? Любой торгаш, любой разбойник с большой дороги свалит его, чтобы опередить других и разжиться хотя бы недозрелым жемчугом. И нате вам — ни теперь нормального урожая, ни в будущем! Нет, отец, жеребяки по-своему вполне были правы.
— Может, и так, сынок, — радостно закивал Уолт. — Но какой же невероятный зигзаг удачи, какое неслыханное везение! Проходить мимо именно тогда, когда дерево начало отрыгивать студень! Потрясающе!
Джек смущенно кивнул. Отец, заметив на поясе сына свой ятаган, открыл было для нотации рот, но одумался и со счастливой улыбкой махнул рукой. Джек как бы прочел мысль, мелькнувшую в голове отца: «Не возьми сын клинок без спросу и не отправься на поиски приключений, что было бы сейчас со студнем? Верных три тысячи фунтов валялись бы себе на земле и потихоньку гнили…»
Выйдя вдруг из сладкого забытья, отец вспомнил о своей роли хозяина дома:
— Боже правый, сынок, как же от тебя разит! Но не переживай — это счастливый смрад, самый желанный в мире. — Хитро улыбаясь, Уолт потер ладони. Комок пудинга сорвался с кончика его носа. — Ланк! Тащите с Биллом этот стол в кладовую! Замкнете на все запоры, тщательно, а ключи сразу же мне! Завтра, завтра поедем в город за деньгами! О, Джек, когда бы не вонь, я просто задушил бы тебя в своих объятиях! Подумать только! Ты запросто теперь можешь купить ферму у Эла Чаксвилли. И посвататься к Бесс Мерримот! А когда вы оба получите наследство, у вас станет пять процветающих ферм! Отец отписал ей целых три! Не считая уже дубильных мастерских, лавки в городе и таверны в придачу! Плюс ко всему — первая на весь округ красавица. Ах, какие губки, какие глазки! Как бы я завидовал тебе, сынок, когда бы не был женат. — Покосившись на супругу, Кейдж-старший поспешил поправиться: — Я имею в виду, что Бесс — красивейшая из девушек. Что же до зрелых женщин — само собой, твоей, Джек, матери равных в округе не сыщешь. Нет вопросов!
Улыбаясь, Кейт прокомментировала:
— Давненько не слыхала я от тебя ничего подобного, Уолт!
Сделав вид, что не заметил в ее словах шпильки, глава семейства запустил пятерню в бороду и яростно поскреб подбородок:
— Послушай, сынок! А может, ну ее к дьяволу, эту ферму Чаксвилли! Может, подмазать кого следует при дворе да купить тебе рыцарский титул? Ведь со временем ты смог бы и в лорды выбиться! Не мне тебе говорить, чего у нас тут добиться можно! Было бы только честолюбие! Мы живем на самой границе, а твоя фамилия — Кейдж! Кто остановит тебя!
В душе Джека росла досада. Но лицо оставалось непроницаемым. Почему отец не считает его взрослым и не спросит, чего хочет сам Джек? Ведь это же его собственные деньги! Или станут таковыми через пару лет, после совершеннолетия.
Вернулись запыхавшиеся Ланк и Билл. Нерадивый слуга торжественно вручил хозяину огромный медно-стеклянный ключ от кладовой; тот передал его на хранение супруге. И внезапно заорал:
— А теперь, Кейт и девушки, все в дом! Живо! И не выглядывать из окон! Сейчас Джек станет похожим на голого сатира.
— Что еще такое? — встревожился Джек.
Кейт и старшие сестры захихикали.
— Они просто помогут тебе избавиться от аромата, братец, — посочувствовала Магдалена.
С охапкой трун-травы и огромным бруском мыла из дому выскочил Ланк.
— Окружай его, ребята! — скомандовал Кейдж-старший. — Без приказа не выпускать!
— Эй! Что это вы собираетесь?..
— Срывай одежду! Не жалейте, рвите — все одно закопать придется! О-о-ох… Ну и душок! Крепче держите за руки! Теперь штаны долой! Вот чокнутый, ты же лягнул меня, Джек! Вот же единорог бешеный! Принимай процедуры, как подобает мужчине!
Смеясь, ругаясь и пыхтя, извивающееся смрадное тело потащили к огромному корыту перед амбаром. Джек вопил благим матом и вырывался. Тогда его окунули с головой.
На утро третьего дня Джека разбудил собачий лай да гомон из птичника. Он сел в постели и ухватился за голову — стены заходили ходуном. Во рту словно табун единорогов переночевал. Последние сутки прошли по принципу «потехе время, сну — час». Джек смутно припомнил завершающий набег на винный погреб, принесший в качестве добычи два бочонка выдержанного сока татам — судя по последствиям, явно лишних.
На удивление всем, Уолт Кейдж с доставкой жемчужного студня в город ничуть не спешил; лицезрение груды серой трепещущей слизи, казалось, приводило его в неописуемый восторг, суля некие неземные утехи. Сперва отъезд был назначен на ближайшее же утро, но, проведя в кладовой с полчаса, хозяин фермы объявил домочадцам, что спешить нечего. И уж совсем поверг всех в изумление решением обмыть как подобает привалившую удачу. Это в самый-то разгар стрижки!
