Владимир Ильин - Такой славный убийца
Тут Лигум был вынужден прекратить свои, столь занимательные размышления. Не потому, что зашел в тупик. Просто он уже поднялся на вершину единственного в городке холма, где располагались владения отца Контуша.
Церковь была деревянной и смотрелась снаружи, как на старинной картинке. Впрочем, уже потом вблизи Лигум разглядел, что для защиты от сырости и пожара доски были покрыты тонким слоем специального консервирующего пластика. Узорчатая чугунная калитка в заборе по всем правилам подделки под старину просто была обязана скрипеть, и хардер, толкнув ее от себя, с удовольствием убедился в этом.
Лигум не очень разбирался в церковно-религиозных обрядах, но, открывая дверь в церковь, был уверен, что его взору сейчас предстанет душный темный зал с закопченными от пламени факелов и свечей стенами и равнодушно-злобными ликами святых, взирающими сверху на неистово молящуюся толпу. А отец Андерс должен размахивать над согбенными спинами верующих дымящимся вонючим... (как называется эта штука?.. впрочем, неважно)... и зычным басом то и дело провозглашать: "Помолимся, дети мои, за спасение душ невинных, загубленных исчадием ада!"...
Лигум вошел и невольно остановился. Никаких мрачных интерьеров и исступленных фанатиков он не увидел. В церкви было светло, чисто и современно. Как в какой-нибудь интервильской дискотеке. Ковровая дорожка вела по проходу между аккуратными скамьями с высокими спинками к сооружению, напоминающему кабину диск-жокея. Возле стен в красивых позолоченных подсвечниках горели изящные, душистые свечи. Впрочем, их было немного. Как и людей. Лишь слева, у стены, преклонив колени перед портретом, изображающим респектабельного, полного величавого достоинства господина, беззвучно шевелил губами, словно подсчитывая сумму своих налогов, белокурый молодой мужчина в легком светлом костюме, а почти в центре зала на краю скамьи, откинув голову назад и сложив руки на груди, размышлял о чем-то строгий старик, одетый так аккуратно и тщательно, будто прямо отсюда собирался отправиться на дипломатический прием.
- Вы к кому, молодой человек: ко мне или к Богу? - услышал он позади себя женский голос.
Обернувшись, хардер увидел полненькую женщину средних лет, одетую не совсем обычно. Прямо поверх роскошного брючного костюма на ней красовался замызганный передник типа кухонного, а на ногах были протертые почти до дыр домашние шлепанцы. В одной руке у женщины была малярная кисть, пахнущая свежей краской, а во второй дымилась сигарета.
- Не угадали, - сказал Лигум. - Я ищу Яромиру Такзей.
- И зачем это она вам понадобилась? - осведомилась женщина, затушив окурок о рукоятку кисти и аккуратно убрав его в карман передника. - Вы, я вижу, тот самый хардер, который прибыл к нам вчера? Сколько вам лет, юноша? Вы так молоды, что я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали, что вы способны убивать!..
- Извините, - сказал Лигум, - но если вы не знаете, где я могу найти госпожу Такзей, то я, с вашего разрешения, пойду. Понимаете, у меня очень мало времени.
- Понимаю, - откликнулась толстушка и с веселым любопытством бесцеремонно оглядела хардера с ног до головы. - Только госпожу Такзей вы уже нашли, потому что это я. Кстати, можете называть меня просто Ярой. Как будто мы с вами старые друзья, понятно? У вас есть подружка? Или хардеры вообще не имеют права любить? Неужели вы даже ни разу не были в постели ни с одной женщиной?
Лигум внимательно посмотрел на женщину. Судя по всему, она считала, что, во-первых, в общении между незнакомыми людьми нет ничего противоеестественного, а во-вторых - что в любом акте человеческого общении нет и не может быть никаких запретных тем. Этакая напористая непосредственность, граничащая с хамством.
- Я бы хотел с вами поговорить, - сказал Лигум вслух, стараясь избегать каких-либо обращений к своей собеседнице.
- Так в чем дело? Говорите!.. Только давайте сначала присядем, а то я с утра сегодня на ногах да ногах. Затеяла небольшой ремонт в притворе, пояснила она так, словно хардер обязан был знать, что такое "притвор". Больше-то некому, пастор, как обычно, шатается где-то, да и не станет он руки свои марать о грязное дело... Вот и приходится самой красить. Да вы садитесь, не стесняйтесь, - подбодрила она замявшегося юношу и, перехватив его взгляд на белокурого мужчину и строгого старикана, добавила:
- Да этих можете не опасаться. Абсолютно безвредны... в том плане, что не любопытны. Молодой, - это Рай Артес, заведующий местным Информаторием. В Бога не верует, это он просто напускает на себя вид заядлого верующего. Ну как он может в Бога веровать, если по ночам всякой чепухой занимается?
- Простите? - не понял Лигум. - Какой чепухой?
- Да мистикой всякой... гадание, вызывание духов... заклинания разные по древним книгам... Ерундой, в общем, и ересью! Пастор уж не раз этому Артесу говорил: "Выкинь из своей башки всякую чушь!" - а он хоть бы хны!..
- Ну а старик? - осторожно полюбопытствовал Лигум.
- О, это наша ходячая достопримечательность. Папаша Вальдберг, а имечко у него - ни за что не угадаете. Атом! Представляете? В молодости очень активно занимался политикой. Он же из этих... из Второго Поколения Рубежа. Их сейчас совсем мало осталось, вымирают потихоньку. В прошлом году даже какой-то историк к нашему Атому приезжал, все расспрашивал его о событиях семидесятилетней давности. А по части веры папаша Вальдберг - истинный ортодокс! Только водится за ним одна странность... Не молится совсем. Представляете? Придет вот так, каждый день в одно и то же время - они, "рубежники", наверное, все такими педантами были - и сидит как истукан. О чем думает, никто не ведает, но вряд ли молится - слишком горд, чтобы что-то у Бога просить... Так я все-таки не поняла... Вы сами в Бога-то веруете или как?
Лигуму захотелось заткнуть уши, чтобы избежать переполнения мозга болтовней госпожи Такзей. Но он мысленно произнес самую успокоительную формулу аутотренинга, которую только знал, и спросил:
- Скажите, а вы давно в церкви работаете?
- Всю жизнь! - засмеялась Яра. - Сколько себя помню, папаша меня с собой брал. Он тоже здесь прислуживал, а помер - я на его место пришла... Работы здесь немного, сейчас немногие посещают храмы. Даже те, кто верует. Предпочитают дома сидеть. Вы вот обратили внимание, что у нас на улице народа не видать даже днем? А знаете, почему?.. Потому что больше половины работают на дому, здесь же почти что одни творческие работники проживают. Место тихое, уединенное, а с помощью компьютера они результаты своего труда переправляют на Большую Землю не выходя из дома. Такие и Богу-то молятся по компьютеру, прости Господи!..
- Значит, вы многих знаете в городке? - невозмутимо продолжал расспрашивать болтливую простушку Лигум.
