Джоу Клейтон - Диадема (Диадема со звезд - 3)
- Кхатия... - простонала она. - Мама.
- Ну, ну, девочка, все хорошо, не волнуйся...
Голос Кхатеят пробивался сквозь туман боли, умащивая дух Алейтис, словно целительное масло. Старшая женщина сжала руку Алейтис и откинула с ее лица волосы.
Лицо Алейтис покрылось горошинами пота, она тяжело дышала, стонала. Низкий изогнутый потолок чена, казалось, давил на нее, дыхание застревало в горле, в голове пульсировала боль. Она дернулась, зашевелилась, попробовала сесть, но ласковые сильные руки не дали сделать этого, заставив лежать.
- Кхатеят, - простонала она. - Не здесь. Пожалуйста, не здесь. - Она оттолкнула руку, перекатилась на живот. - Помогите мне.
- Времени уже нет! - Кхатеят предостерегающе коснулась ее плеча.
- Помогите мне, - настойчиво повторила Алейтис, потом застонала новая схватка болью пронзила ее тело. - Я хочу... возле реки, прошу тебя, Кхатеят! - Она замотала головой, вся в горошинах пота. - Мне нужно, чтобы это было у реки!!!
Кхатеят несколько секунд внимательно смотрела на нее. Потом кивнула. Р'прат и Н'фрат взяли Алейтис под руки и помогли выбраться из палатки. Остальные женщины свернули родильные кожаные подстилки, пошли следом. Кхатеят с неодобрением качала головой. Она вела Кхепрат за руку.
Было раннее утро. Хорли поднимал свой край над горой, как рубиновый обруч мира. Красно-чернильная каллиграфия теней разрисовала песок у линии деревьев вдоль воды. Река текла, весело танцуя, вниз по склону, прозрачная и холодная, зелено-голубовато-синяя, с низким музыкальным шумом-ревом, который для напряженных нервов Алейтис казался слаще меда.
На травянистом ровном пятачке они расстелили родильные кожи, в теплом густом утреннем свете. Две младшие Шемквиа помогли ей лечь. Боль схваток теперь сжимала свои клещи почти без перерыва. Она вытянулась, позволив сознанию своему выплыть на простор, слиться с воздухом и водой, с небом и землей. Внезапно боль стала силой, бьющей из костей и крови самого Ядугара.
Громкий крик прорезал тихие утренние шумы.
Алейтис лежала, чувствуя слабость и пустоту, словно выжатая. Кхатеят, ласково улыбаясь, наклонилась над ней.
- У тебя сын, дорогая. - Еще один требовательный крик. - Сильный и голодный мальчишка!
Фургоны с трудом, неуклюже, поднимались вверх по склону и, грохоча по наезженным колеям дороги, въезжали в широкую, с крутыми склонами, долину. Сидевшая рядом с Кхатеят Алейтис развязала тесемки у горла, открыла грудь и приблизила сосок к ротику Шарла.
- Это здесь вы пережидаете зиму? - Она посмотрела вокруг. Голая туманная долина. - А что едят здесь нд'рве?
Кхатеят некоторое время молчала, все ее внимание было обращено на управление фургоном - она преодолевала как раз трудный "эс" - образный петляющий спуск. Оказавшись в безопасном месте, она расслабилась.
- Мы режем всех, оставляя только на развод. - Она показала на ровную каменную площадку, где дымились горячие подземные ключи. - Вон там у нас будет скотобойня. - Она кивнула на монолит-обрыв, уходивший вверх, в облако тумана.
- А вот там...
Она замолчала. Алейтис не рискнула задать вопрос.
Наконец Кхатеят как ни в чем ни бывало продолжала:
- Трава здесь густая, сочная, подземное тепло будет помогать нам в самую суровую погоду. Это очень хорошее место. Нам несколько раз приходилось драться за него.
- Драться?
- Какой-нибудь клан становится иногда слишком завистливым или зима выпадает слишком суровая; в местах хуже защищенных становится трудно выжить, и вот тогда они приходят сюда, чтобы оружием и магией выгнать отсюда нас...
Она нахмурилась.
- Теперь мы слабее на одного. Вдруг и эта зима будет трудной...
- Это я виновата.
- Нет, не ты. А жадность Кхем-ско.
Тишина, повисшая между ними, продолжалась до тех пор, пока херрет не выкатился на дно долины. Потом Кхатеят вздохнула: - Когда мы расположимся лагерем, Алейтис, трудно сказать, на что хватит ума у Миаво.
- Зачем я ему? Я не собираюсь оставаться у вас надолго, не говоря уже о том, чтобы остаться на всю жизнь. Мне необходимо как можно скорее добраться до одного места. Называется оно Бав Несвет.
- Да? - Кхатеят бросила на нее удивленный взгляд. - Я знаю это место. - Она двинулась вперед, пробираясь между валунами к обрыву. - Это плохое место, нехорошее. Зачем тебе туда?
- Я, к счастью, буду там недолго. - Шарл перестал сосать и начал мягкими ручонками теребить грудь.
Алейтис тут же переложила .его к другой груди. - Маленький ненасытный гурб, - счастливо пробормотала она.
- Ненадолго, - повторила она, повернувшись опять к Кхатеят. - Я пошлю сигнал о помощи, за пределы планеты. Ты могла бы начертить мне схему, по которой я найду это место?
- Да, - Кхатеят поджала губы. - Забери с собой раба.
- Хай! - воскликнула Алейтис, удивленно уставясь на старую женщину.
- Пока Миаво не использовал его, - Кхатеят крикнула, направляя херрет во внутреннюю часть долины через узкий проход под обрывом.
- Он подбивает Шанат на бунт, используя ее привязанность к Ракат. Это все очень плохо. - Кхатеят покачала головой.
- Но вы же сильнее его! Вчетвером вы сильнее. Почему вы смотрите сквозь пальцы на его пакости?
- Он нужен нам в полной силе. Он - мужская доля нашего искусства. Мужское и женское начало составляют целое. Если нарушить равновесие... !
Алейтис отняла ребенка от груди и завязала тунику.
Она протянула руку, расправила полотно, уложила Шарла и похлопала его по животику. Потом только опять обратилась к Кхатеят: - Но для того чтобы взять его с собой, я должна быть уверена, что вы снимите с его ног цепи.
- Хорошо. И еще дадим вам еды и сесматов. - Она рассмеялась. - Мой тебе совет, девочка, держись подальше от людских глаз. Положись на меня - я устрою твой побег.
10
Ребенок раскрыл беззубый рот в жизнерадостной усмешке и протянул вверх пухлые неловкие ручонки, пытаясь поймать ими качающиеся над ним косички Алейтис. Она засмеялась, повернула голову вправо, чтобы щекочущие кончики косиц щекотали маленькому сыну нос.
- Хай, малыш! - прошептала она.
Она пощекотала ему животик, и малыш принялся колотить воздух ножками, смеясь каждым мускулом своего маленького налитого активностью тела:
- Ахай, малыш! Ахай, Шарл, мой маленький грезитель, мой Вайд-сын!
Спеленатый Шарл лежал у нее на коленях. Она подхватила сына и принялась качать, тихо напевая.
В туманной горячей долине, внизу были уже почти заполнены деревянные рамы для сушки мяса и шкур.
Скотобойня была скрыта выступом скалы и невидима отсюда, но заблудившиеся порывы ветра доносили запах крови, бежавшей внизу ведрами, реками - половина стада была уже зарезана. Клан готовился к зиме.
