Дмитрий Биленкин - Марсианский прибой (сборник)
— Виноват, — извинился он. — Вы несколько заняли мое место.
— А… а… вы… — пролепетал я.
— Может быть, валидола? — забеспокоился старик, сползая с моих колен. Вас должны были предупредить, что я ненадолго отлучился…
— Вы… вы воспользовались?..
— Ну, разумеется. Время, знаете ли, в моем возрасте нужно беречь. Ничего, ничего, сидите. Я устроюсь рядом.
На нас глазел весь автобус. К счастью, была уже моя остановка.
Я попал аккурат к планерке и даже не успел обменяться мнениями. Удивительная вещь наши планерки. Вроде бы сиди и слушай, только и всего, а устаешь так, будто пишешь передовицу. Все шло ничего, пока выступали Леровский и Перов; они говорили длинновато, но толково — о новых задачах газеты в связи с внедрением Сберкассы Времени, разумеется. Но вот слово взял Клопонечецкий. Мы кисло переглянулись. И тут меня озарило. А что, если… В конце концов нас тут много и отсутствие одного человека может оказаться незамеченным. "Полчаса в запас!" — мысленно приказал я, содрогаясь от собственной смелости.
Мне показалось, будто я лишь на мгновение прикрыл веки. Но стоило мне взглянуть на зал, и я тотчас понял, что влип. Все мы влипли. Редактор и Клопонечецкий стояли друг против друга, и лица их горели, как светофор: редактора — красным, Клопонечецкого — зеленым. Они молча смотрели на пустые ряды стульев.
— Это что за… — весь заряд гнева попал бы в меня, если бы в зале не стали возникать остальные сотрудники. Видимо, телепатия все же существует, раз всеми, едва начал выступать Клопонечецкий, овладело одно и то же желание и все разом его осуществили…
Не буду описывать последовавших тирад… Нас спасло то, что в номер срочно требовались репортажи о первом дне победы над временем, и не в редакции же собирать материал!
На улицу я вылетел со скоростью, при которой дымятся подошвы…
И тут я сразу увидел зрелище… Высокий, величественный, седовласый гражданин, похожий на памятник самому себе, плакал, опершись о фонарный столб.
— Простите, не могу ли я вам помочь? — тронул я его за плечо.
Он мигом осушил слезы, но голос его всхлипывал.
— Негодные мальчишки… Негодные мальчишки… Негодные мальчишки…
Секунду спустя все прояснилось. Он был учителем. И даже не просто учителем, а мэтром-учителем, если это слово уместно в педагогике. И с его урока — его урока! — сбежал сразу весь класс.
— Дети же вернутся, — пробовал я его утешить.
Но он был слишком горд и прославлен, чтобы утешиться. Он двинулся прямиком в милицию. Со спины он еще больше выглядел памятником самому себе.
Я черкнул себе в блокнот: "Мэтр Влад. Ив. Н. Дети. Отрицательные послед. Сбер. Вр." — и двинулся дальше собирать впечатления.
Они не замедлили появиться. Свернув за угол, я нос к носу столкнулся с дородной матроной, которая, озираясь, зачем-то шарила руками в воздухе.
— Не видели его? — кинулась она ко мне.
— Кого? — опешил я.
— Да мужа!
— Простите…
— Мы шли под руку!
— Но я…
Ее лицо приняло зловещее выражение.
— Так, значит… Вовремя сбежал… Бросил! Ну, подожди! — она погрозила кулаком пустоте и энергично выругалась. — Обгоню!
И она растаяла у меня на глазах.
Не успел я прийти в себя, как сильный удар в плечо заставил меня отпрыгнуть.
— Пардон! — вежливо сказал верткий мужчина с косящим взглядом, возникая из ниоткуда. — Моей супружницы не заприметили?
— Такая? — я очертил пальцем габаритный контур. — Воспользовалась. Догоняет.
— Ага! — верткий мужчина просиял. — Точный расчетец.
Он подмигнул мне и скрылся в ближайшем магазине. Я вынул блокнот, но засомневался, вписать ли этот случай в графу положительных или в графу отрицательных последствий внедрения Сберкассы Времени.
Так и не решив, я двинулся в ближайшую столовую, поскольку уже чувствовал голод. Столики были почти пусты, и мной овладела надежда быстрехонько пообедать. Но кто же не знает, что скорость обслуживания не зависит от наполненности пищеточки! Прошло четверть часа с момента, когда у меня ваяли заказ, но супа мне не несли, и я было заскучал. Но тут мне пришла в голову гениальная идея. У меня есть полчаса в запасе, сэкономленных на выступлении Клопонечецкого. Воспользуюсь ими, чтобы набросать репортаж, а тем временем и суд подоспеет. Возблагодарив в душе Сберкассу Времени, я отдал приказ и…
Славно работалось. Все живые души исчезли из поля зрения, поскольку я был вне реального хода времени, никто не мешал, и строчки горохом катились из-под пера. Да, хорошо работалось в тишине и спокойствии.
Но полчаса истекли, и я вынырнул в действительность, абсолютно убежденный, что увижу в ней тарелку супа.
Тарелки не было. Вообще никого не было.
Я долго метался в панике, пока не обнаружил насмерть перепуганного директора. Оказывается, не я один был таким умным. Понемногу — из тех же соображений, что и я, — поисчезали все посетители столовой, а вслед за ними решили сберечь время и официантки — кого же обслуживать, если никого нет! А тут по радио объявили категорический запрет пользоваться Сберкассой Времени в служебные часы…
Злой и голодный, я помчался домой. Но пообедать мне в этот день так и не пришлось, ибо на площадке меня перехватил Лева. Он был бледен, из ноздрей его шел пар.
— Обокрали!!!
— Обок… кого?! — схватился я за перила.
— Меня! Пока я дома сидел и работал, вор, перемещаясь в надвремени, проник в квартиру и…
К вечеру Сберкассу временно закрыли. Было объявлено, что разрабатываются новые правила пользования ею. Они разрабатываются и по сей день. Вора поймали, но Лева по-прежнему зол, правда, уже по другой причине.
— Хотят, чтобы Сберкасса Времени была удобной для всех, — жаловался он. — А физическое явление — это же не кресло, оно не может принимать форму любого зада!
Не знаю, прав он или нет, а только живем мы уж который год по-старому.
Преимущество широты
День в газете похож на шахматную партию, каждый раз новую. Трудно лишь заранее угадать, кто будет очередным партнером — желчный изобретатель вечного двигателя, светило мировой науки или юноша-агроном. Потому состояние мгновенной готовности стало для Андрея Сегдина привычным. Можно разбудить научного журналиста среди ночи; он — если он настоящий журналист! — сразу поймет объяснение конструкции свеклоуборочного комбайна, выкажет знакомство с проблемами генетических болезней и поделится с вами последними новостями астрофизики. Таким профессионалом и был Сегдин. Любой специалист знал свою область в сто раз лучше Андрея, но ни один из них не имел представления и о половине того, что знал Андрей о всей науке.
