Сергей Михайлов - Шестое чувство
-- Да что вы говорите! -- искренне удивился я. -- А мне вот никогда не приходилось видеть шаровую молнию.
-- Ишь, любопытный, -- проворчала тетя Клава. -- Увидишь еще, придет время. А пока -- на вот, забирай прессу, специально для тебя отобрала... Не гудишь больше? -- спросила она вдруг, пристально взглянув поверх очков в мои глаза.
-- Что? -- не понял я.
-- Ну ладно, иди, иди, а то вон народ сзади напирает.
Я отошел, взяв предварительно подготовленную для меня прессу, и оглянулся.
В амбразуру киоска по самые плечи влез безбородый субъект в морковном свитере и хрипло потребовал:
-- Шахматы!
Я зажмурился и что было силы тряхнул головой. Когда глаза мои вновь открылись, странного субъекта уже не было, а тетя Клава обслуживала следующего покупателя.
-- И часто он у вас бывает? -- поинтересовался я, когда мы снова остались вдвоем.
-- Кто? -- спросила тетя Клава.
-- Да этот, в свитере.
-- Не помню. В постоянных клиентах не числится, -- сухо ответила киоскерша. -- И вообще, оставьте меня в покое!
Озадаченный, я поехал на работу. Вторая встреча с предполагаемым инопланетянином окончательно сбила меня с толку, но в то же время я был рад, что он жив и от столкновения с КАМАЗОМ ничуть не пострадал. Смысл происходящего был совершенно не ясен мне. Впрочем, может быть, все это игра больного воображения? Может быть, это вовсе не инопланетянин, и никакого контроля надо мной нет? И тот лжекомандировочный, может быть, вовсе и не лжекомандировочный, а самый что ни на есть настоящими, самый обычный командировочный? И НЛО он вполне мог видеть, тем более, что тарелочка действительно была.
На работе все было по-прежнему, и день прошел как обычно. Но вот после работы... После работы я собрался было заехать к одному знакомому филателисту, который обещал показать мне свою коллекцию довоенных марок. Знакомый жил где-то на Авиамоторной улице -- туда-то я и направил свои стопы по окончании трудового дня.
День был жаркий и солнечный. Столбик термометра стоял на отметке "32", духота и пыль окутали город, асфальт плавился под горячим солнцем и прилипал к подметкам ботинок.
Я вынырнул из метро на поверхность пылающего города и вдоль сквера с бюстом "всесоюзного старосты" направился к рынку. У цветочного магазина, не доходя двух шагов до рынка, путь мне внезапно был прегражден внушительной толпой, из недр которой доносились встревоженные голоса. Действуя локтями, я пробрался вперед и увидел следующую картину.
Тщедушная старушка мертвой хваткой вцепилась в руку слабо сопротивлявшегося гражданина лет тридцати с небольшим. Тут же стояла бочка с надписью "Квас".
-- Попался, голубчик! -- ехидно прошепелявила старушка, зло блеснув зеленым глазом из-под кустистых бровей, и я вдруг обрел уверенность в том, что именно с нее Эдуард Успенский писал свою знаменитую старуху Шапокляк.
-- И чего привязалась? -- недоуменно вопрошал у толпы гражданин, добродушно взирая на цепкую старушенцию с высоты своего почти двухметрового роста. -- Никого не трогаю, стою, пью квас...
-- Видали? -- завопила Шапокляк. -- Никого не трогает? Ишь ты! А кто же, как не ты, рубь железный в банку кинул, кружку опорожнил, а сдачи взял мелочью рубля на два, не меньше: шесть двадцаток, три пятнашки и еще что-то из меди. Не ты, скажешь?
Гражданин пожал плечами, отхлебнул из кружки изрядную порцию темного, ароматного напитка и ответил:
-- Не я, конечно. И в голову такое не пришло бы.
-- Как же, не пришло бы! -- не отставала старушенция. -- Знаем мы вас, окаянных!.. Ворюга он, истинный крест, ворюга!
-- И не стыдно вам, мамаша? -- укоризненно покачал головой высокий гражданин, приканчивая свою кружку с квасом.
-- Это мне-то должно быть стыдно? -- взвилась Шапокляк. -Милиция!..
Тут только до меня дошло, в чем дело. Здесь, у самого входа в цветочный магазин, каждое лето ставили квасную бочку, но это была бочка непростая, а уникальная: квас отпускался не продавцом, а самими покупателями, иными словами, каждый мог подойти, положить деньги и налить себе прохладительного напитка на сумму, им оставленную. Весь эффект был построен на доверии. Поэтому ситуация, представленная
"настроился на волну" обвиненного в воровстве гражданина и в следующий миг уже знал всю правду.
-- Не надо звать милицию, -- сказал я, выходя в центр круга, образованного толпой. -- Я все видел и могу клятвенно подтвердить: этот парень ни в чем не виноват. У него и в кармане-то не больше гривенника.
Гражданин благодарно улыбнулся мне, обрадованный поддержкой постороннего человека, и произнес:
-- Ну вот, я же говорил, а мне никто не верил... Да отпустите же меня, мамаша! Вот прицепилась...
Старушенция сконфузилась, выпустила руку гражданина из своих цепких пальцев, окинула меня подозрительным взглядом, еще больше сконфузилась, махнула рукой и заковыляла прочь, бормоча себе что-то под нос. В толпе послышались незлобливые смешки:
-- И на старуху, как говорится, бывает проруха.
-- Нет, видали? Как она его!
-- Молодец, бабка!
-- Шустрая бабуля...
Толпа постепенно рассеялась, исчез и обвиненный в краже парень. Я же, довольный своим поступком, гордо поплелся дальше.
Кто-то осторожно тронул меня за локоть. Я обернулся. Круглолицый румяный мужчина средних лет шел чуть сзади и с интересом разглядывал мой профиль.
-- Вы что? -- спросил я настороженно.
-- Удивительно! Как это вы догадались? -- приглушенно произнес мужчина; в его последних словах слышался скорее не вопрос, а восхищение.
-- Что? -- Я остановился.
-- Вы меня извините, товарищ, что я вот так сразу, среди улицы, остановил вас, но вы на меня произвели неизгладимое впечатление. Вы так блестяще разрубили этот гордиев узел...
-- Ну и что?
-- Но ведь вы же подошли позже! -- с жаром произнес мужчина. -- Я вас сразу заметил, когда вы появились. Вот, думаю, чудак, -- вы уж меня извините, -- в такую жару в пиджак вырядился (сам он был в темно-синем батнике фирмы "Вранглер").
-- Ну и что? -- с вызовом спросил я, чувствуя, что балансирую на краю пропасти. -- Может, мне холодно. А вам что за дело до моего пиджака?
-- Да Бог с ним, с пиджаком! -- замахал мужчина пухлыми руками. -Ходите хоть в шубе, это я так, вообще. Просто я вас заметил по этому пиджаку...
-- Не трожьте пиджак! -- взвился я, догадываясь, что с этим подозрительным типом необходимо поссориться -- может быть, тогда он отстанет.
-- Да что это вы, право, -- обиделся мужчина, выпятив толстую нижнюю губу, но уходить, по-видимому, не собирался, и вдруг неожиданно спросил: -- Вы экстрасенс?
Кто-то грубо толкнул меня в спину, и я по инерции навалился на румяного мужчину, слегка боднув его в круглый подбородок; мимо вихляющей походкой прошлепал субъект в морковном свитере (в такую-то жару! -- подумал я).
