Альфред Ван Вогт - Черный разрушитель
— Вы сказали… Галактика?
— Да, это так.
— Н-но разве такое путешествие не занимает многие годы?
Мой мозг напрягся, пытаясь схватить, понять смысл сказанного.
— Мое путешествие продлится более тысячи ваших лет, — спокойно продолжил кот.
— Вы бессмертны?
— О нет.
Тут я замолк. Не мог произнести ни звука. Я сидел как бы с выключенным сознанием, слушая дальнейший рассказ этого удивительного существа.
— По правилам нашего студенческого братства, прежде чем покинуть планету, мы должны рассказать о себе одному ее обитателю. А потом мы забираем с собой какой-нибудь сувенир на память о существующей здесь цивилизации. Интересно, что бы вы посоветовали взять в качестве сувенира о Земле? Это может быть все, что угодно, лишь бы в наибольшей степени отражало основные качества человеческой расы.
Вопрос охладил меня. В голове перестала крутиться чехарда сумасшедшего напряжения, сменяемого полнейшей пустотой. Я явно почувствовал себя лучше. Устроившись поудобнее и задумчиво потирая щеку, я искренне надеялся, что произвожу впечатление человека, к чьему мнению стоит прислушаться.
Но тут меня охватило чувство бесконечной растерянности. Оно посещало меня и раньше, но теперь, перед необходимостью принять решение, мне стало казаться, что люди — чрезвычайно сложные существа. Как можно взять какую-то одну грань и сказать: «Это человек!» или «Это представляет человечество»? Я спросил:
— Произведение искусства, научный труд или просто статью — тоже можно?
— Все, что хотите.
Мне стало страшно интересно. Все мое существо активно впитывало необыкновенность происходящего. Казалось чрезвычайно важным, чтобы великая раса, способная пересекать Галактику из конца в конец, получила верное представление о человеческой цивилизации. Я сам поразился, когда наконец натолкнулся на ответ, поиски которого заняли у меня столько времени. Но в тот момент, когда я его нашел, я знал: это то!
— Человек — прежде всего существо религиозное, — сказал я. — Со времен весьма и весьма отдаленных, о которых не осталось никаких письменных свидетельств, ему необходима была вера во что-либо. Сначала он полностью отдавался природным богам, типа рек, ураганов, растений; затем его боги стали невидимыми, а теперь понемногу опять оживают. Экономическая система, наука — что угодно. Главное, что человек поклоняется этому, невзирая ни на какие причины, другими словами, чисто религиозно.
Я закончил с тихим удовлетворением:
— То, что вам надо, — выполненная из прочного металла скульптура человека с запрокинутой назад головой, поднятыми к небу руками и восхищенным выражением лица. И надпись у основания: «Верую».
Я чувствовал, что кот смотрит на меня в упор.
— Очень интересно, — сказал он в конце концов. — Мне кажется, вы были близки к настоящему ответу, но все-таки не нашли его.
Он встал.
— А теперь я хочу, чтобы вы поехали со мной.
— А?
— Пожалуйста, одевайтесь.
Это было сказано очень просто, без всяких эмоций. Страх, сидевший глубоко внутри меня, на мгновение вернулся — подобно костру, в который подбросили сухих веток.
Я вел машину. Кот сидел рядом. Ночь выдалась прохладной и освежающей, но темной. Из-за стремительно бежавших облаков время от времени выглядывал диск луны. Иногда сквозь темное синее небо просачивались проблески звезд. Мысль о том, что откуда-то сверху спустилось на Землю это существо, смягчала мое напряжение. Наконец я отважился спросить:
— Ваш народ намного опередил нас в понимании глубинного смысла бытия?
Это прозвучало скучно и как-то по-академически. Я быстро добавил:
— Надеюсь, вы не откажетесь ответить на несколько вопросов?
Опять вышло не так. В отчаянии от того, что провороню этот шанс, выпавший человечеству раз за многие столетия, я молча проклинал свою профессорскую выучку, из-за которой каждое слово звучало сухо и пусто. Наконец я процедил:
— А открытку вы послали?
— Да.
Устройство, лежащее на коленях у кота, выдавало звуки — тихие, но четкие.
— Как вы узнали мое имя и адрес?
— Я не знал их.
До того как я успел задать следующий вопрос, кот продолжил:
— Вы все это поймете до исхода ночи.
— О!
Эти слова на секунду как бы придавили меня к сиденью. Я чувствовал спазмы в желудке и старался не думать о том, что произойдет до исхода ночи.
— А вопросы? — пробормотал я. — На них вы ответите?
И уже открыл было рот, чтобы выпалить новую автоматную очередь, но затем снова закрыл его. Что же я хотел узнать?
У меня перехватило дыхание. Господи, ну почему в самые ответственные моменты жизни человек теряет всякий разум и остаются одни эмоции… Я не мог собраться с мыслями. Это длилось бесконечно. А когда я все же заговорил, следующий вопрос прозвучал банально. Я спросил вовсе не то, что собирался:
— Вы прилетели на межпланетном корабле?
Кот задумчиво посмотрел на меня.
— Нет, — ответил он. — Я пользуюсь энергией моего мозга.
— Вот как! Значит, вы летите сквозь космос в своем собственном теле?
— В каком-то смысле. В ближайшие годы ваши ученые сделают первые шаги в области ритмического использования энергии. И эти открытия станут переломными для науки.
— Кое-что о нашей нервной системе и о биоритмах мы уже знаем, — сказал я.
— А в конце этого пути — контроль над силами природы. Но больше я об этом ничего не скажу.
Я замолчал, но ненадолго. Поток вопросов теперь бил ключом.
— Можно ли создать космический корабль, использующий атомное топливо?
— Да, но не тем способом, которым вы пытаетесь это сделать. Атомный взрыв нельзя использовать, если не растянуть реакцию во времени. Нужно разбить ее на ряд ограниченных превращений. Но это уже технологическая проблема, имеющая весьма малое отношение к настоящей физике.
— А откуда, — прошептал я, — взялась жизнь? Где она зародилась?
— Все дело в электронных флуктуациях, возникающих в соответствующей среде.
— Электронные флуктуации? Что вы под этим понимаете?
— Атомы органической и неорганической природы отличаются внутренней структурой. Живая материя на основе углеводородов — самая распространенная форма жизни. Но, познакомившись поближе с атомной энергией, вы узнаете, что жизнь может быть создана на основе любого элемента или соединений. Будьте осторожны. Углеводородная жизнь — весьма слабая структура, и на современной стадии развития ее легко можно разрушить.
Я похолодел, так как вполне мог представить, какие эксперименты ведутся в правительственных лабораториях.
