Джек Вэнс - Станция Араминта
Казалось, Сессили внесла в жизнь Лицея какую-то новую струю. Возможно, что ее флирт был неосознанным, однако она испытывала невинный восторг, от недавно открывшихся ей способностей.
В этом году представления мастера Флореста во время празднования Парильи были сокращены. Сессили участвовала в них вместе с оркестром но, к удовольствию Арлеса как «Рождение богов», так и «Похищение огня», из программы праздника были исключены, что лишало его соперников какого бы то ни было преимущества.
Сессили со своей стороны не испытывала никаких особых чувств ни к кому из участников труппы. В Соумджиане пара инцидентов кое-чему научили ее. Она решила, что после Праильи уйдет из труппы. «Похоже, ничего никогда не повториться, — сказала она себе. — Разве не странно? Единственный мальчик, который мне нравится, почти не смотрит в мою сторону, в то время как другие становятся бесцеремонными, стоит мне проявить в отношении их обычную вежливость!»
В первых рядах назойливых ухажеров был, конечно, Арлес. Он перехватывал ее по дороге в столовую, там усаживал за отдаленный столик и целый час посвящал рассказам о себе и своих планах на будущее.
— Правда заключается в том, Сессили, что я отношусь к тому типу парней, которые не удовлетворены простыми вещами! Я знаю, что является наилучшим в этом мире, и собираюсь получить это. А это значит, что к этому надо стремиться без всяких «если», «и» или «но». Я не отношусь к тем, кто проигрывает! В этом не сомневайся! Я говорю тебе это для того, чтобы ты поняла, с кем имеешь дело! И совершенно откровенно скажу тебе даже больше, — Арлес наклонился через стол и взял ее за руку, — ты мне очень интересна. Даже очень! Разве это не здорово?
Сессили отобрала свою руку.
— Нет. На самом деле вовсе нет. Ты должен расширить круг своих интересов на тот случай, если я вдруг окажусь недоступной.
— Недоступной? Отчего так? Ты живая и я живой.
— Это так. Но вдруг я отправлюсь в одиночный тур по вселенной или стану, например цистерцианским монахом?
— Ха, ха! Это же просто шутка! Девушек не берут в цистерцианские монахи!
— И все же, если такое вдруг случится, я буду недоступной.
— Ты не можешь быть посерьезней? — раздраженно заметил Арлес.
— Я очень серьезна… Извини, пожалуйста. Вон Занни Диффин, а мне надо ей кое-что сказать.
На следующий день, несмотря на то, что Сессили попыталась спрятать лицо за развернутой папкой меню, Арлес обнаружил ее сидящей в одиночестве в тени дерева и подсел за ее столик. Толстым белым пальцем он отогнул верх папки и широко улыбнулся, показав все свои зубы.
— Ку-ку! А вот и Арлес. А как сегодня чувствует себя цистерцианский монах?
— Я собираюсь остричь волосы, покрасить лицо в синий цвет и отрастить усы, чтобы меня не могли узнать, — сказала Сессили.
— Ха, ха! Великолепно! Можно, я сам тебя подстригу и покрашу тебе лицо? Интересно, что по этому поводу скажет мастер Флорест, особенно, если я покрашусь в красный и мы появимся, держась за руки!
— Это можно называть только «кошмаром маньяка». Но Флорест этого никогда не увидит. Я ухожу из труппы.
— Правда? Хорошая новость! Я тоже ушел из труппы, пока не исправлю свои отметки. Мы сможем быть вместе все следующее лето.
— Не думаю. Я буду работать на опаловых рудниках.
Арлес наклонился вперед. Сегодня он решил прибегнуть к тактике из своего «Учебника эротических искусств».
— Я хочу с тобой кое о чем поговорить. Тебе бы хотелось иметь космическую яхту?
— Что за дурацкий вопрос. А кто не хочет?
— Нам с тобой надо бы обсудить, какой тип яхты нам больше подойдет, — горячо заговорил Арлес. — Например, как тебе нравится новый «Стремительный вандал»? Или что ты скажешь про модель «Нейсби четырнадцать» с задним салоном? Они не так обычны и, может быть, уступают в скорости, но обстановка там, прямо скажем, великолепная. Так что ты думаешь по этому поводу?
— Любая из них очень хороша, — согласилась Сессили, — но встает вопрос о приобретении. Я слишком труслива, чтобы угнать, и слишком бедна, чтобы купить.
— Об этом не беспокойся! Доверь это мне! Я найду деньги, мы купим такую штуку и отправимся в путешествие! Ты только подумай, как это будет здорово!
Сессили игриво махнула рукой.
— Ты знаешь, у моей мамы намного больше денег, чем у меня. Почему бы тебе не поговорить об этом с ней? Вы можете захватить с собой и твою маму и чудно проведете время.
Арлес уставился на нее, недовольно нахмурив брови. В соответствии с его «Учебником» девушки не должны отвечать подобным образом. Может, Сессили просто чудачка?
— Неужели тебе не хочется побывать в Стеклянных городах Кланктуса? — недовольно спросил он. — Или на каналах Старого Харая? И не забывай о Ксанарре с его странными развалинами и парящими облачными городами.
— На данный момент я очень хочу посетить туалет. А ты посиди здесь и помечтай, сколько твоей душе угодно.
— Подожди минуточку! Я решил пойти с тобой на Парилью! Что ты на это скажешь?
— Предложу тебе принять другое решение, так как у меня другие планы.
— О? И с кем же ты пойдешь?
— Тра-ля-ля! Это уж мой секрет! Может быть, я останусь дома и буду читать книжку.
— Что? Во время Парильи? Сессили, я прошу тебя быть посерьезней.
— Арлес, пожалуйста, извини. Если я еще задержусь здесь, то обмочусь и вот тогда стану действительно серьезной!
Сессили пошла, оставив Арлеса глядеть ей вслед. Однако, как он заметил, Сессили не пошла прямо в туалет, а остановилась у столика, где в одиночестве скучал Глауен. Он, улыбнувшись, взглянул на нее и что-то показал ей пальцем в лежащей перед ним на столе раскрытой книге. Она положила руку ему на плечо и заглянула в книгу, потом что-то сказала и пошла в туалет. Когда она через несколько минут вышла из туалета, то, даже не взглянув по сторонам, направилась прямо к столику, где сидел Глауен.
С демонстративным недовольством Арлес встал и вышел из столовой.
Глауен, как и многие другие, тоже был очарован Сессили. Ему нравились ее живые и веселые манеры, беспечная походка, привычка бросать искоса взгляды с легкой усмешкой, обещающей великолепное озорство. Но когда бы Глауен ни пытался заговорить с ней, обязательно появлялся кто-то, требующий от нее полного внимания. Поэтому, когда она подсела к нему за столик, он был приятно удивлен.
— Ну, Глауен, я вернулась и хочу задать тебе один вопрос.
— Очень хорошо. Спрашивай.
— Кое-кто мне сказал, что, по твоему мнению, я отвратительное маленькое пугало.
— Да ты что! — удивился Глауен.
— Так ты признаешь это, Глауен?
Глауен покачал головой.
— Нет, это сказал кто-то другой. Может быть, Арлес?
