Геннадий Прашкевич - Кормчая книга
Ларвик промолчал.
Он знал, что толкователи умеют все поворачивать по-своему.
Для них главное, как они видят. Вот свою точку зрению они и выдают за главную.
– Ларвик, вы были когда-нибудь счастливы?
– Счастлив?
Ларвик повел плечом.
О чем это мастер? О ночных кострах в Общей школе? О желтых песках южных островов? О службе Эл Пи, разгружающей твое подсознание? О панораме заснеженных Лунных гор, увиденных ранним утром? О реалах, позволяющих реализовывать волшебные сны?
Подумав, он ответил:
– Я умею радоваться жизни.
– Этого мало. Это совсем не то, – медлительно возразил мастер, курясь в сонке. – Рыбы в моем аквариуме тоже умели радоваться жизни, но им хватило одного взрыва. Даже не взрыва, а всего лишь двойного эха, докатившегося из Масляной зоны до нашего квартала. Сами знаете, как это бывает. У них кишки вылезли изо рта. К тому же, Ларвик, я говорю не о радости, а о счастье. О состоянии, позволяющем понимать людей. Ты устал, ты болен, ты на пороге нервного срыва, небо задымлено, пахнет ужасом, реалы обманывают, будущее неясно, как перспектива Общих школ… И вдруг чудо… Неужели, Ларвик, вы никогда не ожидали настоящего чуда?… Вечерние сумерки, печальное очарование вещей, понимание собственной прожитости, и вдруг яркий лучик, черт знает откуда, вспышка цветная, неясный шорох…
– А это и есть счастье? Этого не слишком мало?
– На самом деле этого даже много, – мастер Закариа отвернулся, глядя не волнующееся безмолвно море. Похоже, Ларвик его разочаровал. – Ладно, не будем об этом. Боюсь, я еще не в форме и могу в любой момент погрузиться в сон. Вы пришли о чем-то спросить. Спрашивайте.
Ларвик кивнул.
Он заговорил осторожно.
Он тщательно выбирал слова. Он не хотел обидеть, оттолкнуть мастера Закариа.
– Служба МЭМ, Служба защиты и Специальный отдел Большого Совета встревожены участившимися нарушениями Правил Вуда и Девятой поправки. Речь идет, как вы, понимаете, о незаконных хищениях, а так же о незаконном распространении неких материалов, не подлежащих огласке. Если хотите конкретности, то я говорю сейчас о «Черновиках» доктора Джауна.
Мастер Закариа молча слушал.
– Нам непонятно, каким образом можно снять запрет, если нет специального разрешения на работу с закрытыми блоками? Каким образом вскрываются эти блоки? Вы один из самых активных толкователей «Черновиков» доктора Джауна, и видно, что вы работали с оригиналом. – Ларвик, как мог, смягчал свои слова. – Наверное, вы не раз нарушали Правила Вуда и Девятую поправку.
– Один из… – задумчиво повторил мастер Закариа. – Значит, есть кто-то, работавший с оригиналом, как я?
– Конечно. Их много. Вы сами знаете.
– Оставьте! – вдруг рассердился мастер Закариа. – Толкователей не может быть много. Вас же не интересует дилетанты и сумасшедшие, играющиеся с неточными текстами. Насколько я понял, вас интересуют истинные толкователи, то есть углубленные исследователи, имевшие дело только с оригиналом «Черновиков»?
– Таких немного?
– Совсем немного, – усмехнулся мастер. – Я знаю Севра Даута и Леуна Джахи из Катманду. Только они, ну, еще я, нарушали Правила Вуда и Девятую поправку. А если быть откровенным… Не знаю, Ларвик, но сейчас я жалею о том, что нарушал Правила Вуда…
– Жалеете?
– Да, – медлительно подтвердил Закариа. – Я восхищался доктором Джауном. Я и сейчас полон восхищения перед его гением. Но на месте доктора Джауна я сжег бы «Черновики».
– Не понимаю вас.
– Видите ли, Ларвик… Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей… Конкретизация ведет к ошибкам… В конце концов, доктор Джаун понял это и поместил «Черновики» в надежное, на его взгляд, место. Он был уверен, что в закрытых блоках памяти МЭМ, «Черновики» никогда не станут предметом оживленных дискуссий, или, как вы любите говорить, толкований. Он надеялся… Да, теперь я уверен, что доктор Джаун надеялся на то, что подобное сокрытие «Черновиков» равносильно их уничтожению…
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что вредные или, скажем так, преждевременные знания действительно существуют. Скрыть их, к сожалению, невозможно. Даже МЭМ.
V
БЕРТ НЕХОДА, 12 лет, воспитанник Общей школы.
1. МЭМ! Только МЭМ! Вот вы только представьте себе, что вы всё знаете! А ведь когда на моем запястье браслет МЭМ, я, правда, всё знаю!
2. Все «закрытые» знания надо открыть! Вот что такое – «Черновики» доктора Джауна? Это блок программ? Наверное, нет. Сейчас я спрошу об этом у МЭМ и мы получим парадокс, потому что МЭМ, которая знает всё, откажется передать мне еще одну частицу знаний. Так что, понятно, что я об этом думаю.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Не ответил.
ТАФР, 60 лет, член Большого Совета, клан Уитни.
1. Биосинт и создание общин. Биосинт в самом деле меняет статус цивилизации. Все существующие сейчас НТЦ принадлежат прошлому. Их жизнь – агония. Они губят человека. Они подточили его генную основу. Восстановить теперь человека, как вид, можно только в общинах.
2. «Закрытие» знания должны оставаться закрытыми.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: На определенном этапе толкователи, творческая их часть, делали полезную работу. Но сейчас, боюсь, их усилия бесполезны. Они свое дело сделали.
САНДИ, биотехник, клан Уитни.
1. Биосинт. Конечно, биосинт. Природа руководствуется собственными законами, ничто не в силах их изменить. Все усилия человека почти всегда идут наперекор природе. Но биосинт ни на что не покушается. Он такое же творение природы, как и рук человеческих.
2. «Закрытые» знания должны принадлежать МЭМ. Я за предельное ужесточение Правил Вуда.
3. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи? Какой смысл говорить о них. У общин много собственных проблем.
ШЕЙЛА ГАНДИ, 28 лет, наставница Общей школы.
1. Моноучение. Только Моноучение. Без цементирующей идеи все миры рано или поздно рушатся. Моноучение связывает воедино все нити человеческих отношений. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН. Значит, он может сделать свой собственный выбор. ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН. Значит, он всегда соотнесет свой выбор с интересами общества. Наконец, ЧЕЛОВЕК ДОБР. Это и является моим ответом на все вопросы.
«На месте доктора Джауна я сжег бы „Черновики“…» Почему мастер Закариа так сказал? «Когда умный человек берется указывать людям новый путь, к тому же, единственно верный… Он не должен конкретизировать деталей…» Почему мастер Закариа, профессиональный толкователь, говорил о «Черновиках» с явным разочарованием?
