Николай Чадович - Хозяева Острога
– С рогаткой, – добавил Тюха.
– Нет, рогатка – моё детское увлечение. Предполагается, что в мирах, подобных вашему, для неё нет подходящих материалов. «Хозяйская жила» подвернулась мне совершенно случайно.
– А существует на свете оружие, способное одолеть Хозяев? – понизив голос, спросил Бадюг.
– На свете существует самое разное оружие, но, чтобы ответить на твой вопрос, надо сначала иметь представление об оружии, которым располагают сами Хозяева. Просвети меня, если можешь.
– Куда уж мне, – Бадюг сразу приуныл. – Хозяева умеют превращать камень в пар, а пустое место – в непроницаемую преграду. Им подвластны все земные и небесные стихии. А с людьми они расправляются самыми простыми средствами. Насылают на них мор или поджигают уличный мусор.
– Даже не верится, что весь этот хлам способен гореть, – Темняк оглянулся по сторонам.
– Горит, – подтвердил Тюха. – Да ещё как. Но люди сразу прячутся в норы. Это здесь на Бойле они такие тесные. А на других улицах каждая нора имеет по нескольку входов. Кто-нибудь всегда сумеет отсидеться. Но, с другой стороны, никто ещё не уличил Хозяев в поджогах. Скорее всего это только оговоры. Где чаще всего случаются пожары? У вечно пьяных Киселей. Или у Свечей, которые постоянно работают с огнем.
– Скажи ещё, что Хозяева и к мору непричастны! – возмутился Бадюг.
– Конечно, скажу! Надо чаще мыться. И с насекомыми бороться. Возьми, к примеру, Воров. Они за чистотой усердней других следят и потому почти не болеют.
Слово за слово – и Бадюг с Тюхой заспорили, в каком районе города живется лучше всего.
Каждый, конечно, хвалил свою улицу, но в конце концов оба согласились, что самое завидное житьё-бытьё у Воров. У них и мусора выпадает гораздо меньше, чем у других, и в каждой норе имеется свое отхожее место, не говоря уже о колодце, и лишними заботами они себя не утруждают, похищая все необходимое у соседей, причем так ловко, что никто их ещё за руку не поймал.
Разговор продолжался в том же духе, и скоро выяснилось, что Тюха и Бадюг придерживаются сходной точки зрения ещё по одному вопросу. Оба с антипатией относились к Свечам (кроме Свиста, конечно, хаять которого сейчас было как-то не с руки).
Причины этой неприязни крылись в далеком прошлом, когда Свечи, ссылаясь на мало кому известные изустные предания, провозгласили себя благородным сословием, имевшим власть над душами и телами всех остальных жителей Острога.
И хотя эти пустые, ничем не подкрепленные амбиции в свое время вылезли Свечам боком, они и сейчас продолжают драть перед соседями нос. Даже девок своих в чужие семьи не отдавали, сознательно обрекая их на участь вековух. Недаром ведь говорят, что гордыня хуже уродства.
В упрек Свечам ставилось и многое другое. Это именно они ввели когда-то культ поклонения Хозяевам, но потом, неизвестно почему разочаровавшиеся в своих кумирах, объявили их существами того же порядка, что и люди.
Так к межобщинным противоречиям добавилась ещё и религиозная рознь. Если некоторые улицы последовали примеру Свечей, то другие, в пику им, сохранили веру в божественную сущность Хозяев.
Впрочем, согласия не было и среди верующих. Гробы, например, почитали Хозяев за олицетворение мирового зла и вымаливали себе право на жизнь посредством пышных человеческих жертвоприношений, в ходе которых жертву – чаще всего преступника – не убивали, а живьём скармливали голодным клопам.
Веревки, наоборот, видели в Хозяевах добрых духов-хранителей, посылавших на улицы не только благодатный мусор, но и все прочее, включая воздух, свет и воду. В честь небесных покровителей устраивались красочные мистерии, сопровождаемые хоровым пением, до которого Веревки были большими охотниками.
Происки Свечей усматривались во всем, даже в ухудшении качества колодезной воды и повсеместном падении нравов.
Одни обвиняли самозваных аристократов в пособничестве Хозяевам, решившим наконец-то положить конец человеческому роду, другие, наоборот, подозревали их в тайном заговоре, направленном на свержение милосердных кормильцев и поильцев.
Ничего не поделаешь – на каждой улице имелись свои умники, которые во сто крат опаснее дураков.
Бурную и бесплодную дискуссию прервал Темняк, напомнивший приятелям, что завтра стаю ожидает тяжелый день, чреватый, кроме всего прочего, ещё и малоприятными сюрпризами, на которые, по слухам, был так горазд Смотритель. Кроме того, в соответствии с рецептом покойного Бальзама Тюхе предстояло изготовить для Свиста лечебную мазь.
Сам Темняк браться за это дело не решался в силу своего незнания местных традиций. Трудно соблюсти соотношение нужных ингредиентов, если ты, к примеру, не отличаешь «румянку» от «небесной пыли».
Свист к утру не выздоровел, как на это наивно надеялся Темняк, но зато и хуже ему не стало. Даже по улице он теперь ковылял самостоятельно, опираясь на щит или какую-нибудь палку. Вот только «бинты» его продолжали мокнуть от крови. На сей раз стая подготовилась к бою, как никогда. К луку, стрелам и спиралям добавился ещё и пресловутый «кишкоправ», подобранный Тюхой уже после окончания вчерашнего боя. Однако покоя на душе все равно не было. Дурные предчувствия одолевали всех без исключения, а в особенности и без того мнительного Бадюга.
Он не говорил, а мрачно вещал:
– Слыхал я, что есть такие боешники, которые вместо всяких щитов используют огромные горшки. Забираются внутрь и катят их на врага. Внутри этого горшка они неуязвимы для самого опасного оружия. А как подкатят вплотную, опрометью выскакивают и начинают крушить всех подряд. Тут уж спасения не жди. Лучше сразу ложись да помирай.
– Будь я командиром, то паникёрам спуска не давал бы, – сказал Свист. – Язык надо резать подобным пророкам…
– А ты думаешь, ему это так просто обойдется? – немедленно отозвался Темняк. – Как бы не так! Если враги действительно прикатят в огромном горшке, о котором здесь говорилось, я заставлю Бадюга лечь под него. Такую тушу не объедешь, не переедешь.
– Смейтесь, смейтесь, – буркнул разобиженный Бадюг. – Как бы скоро плакать не пришлось… Во! Хлопок слышали? Уже и стеночка пропала. Будем дожидаться дорогих гостей, – он сделал руками что-то похожее на призывный жест.
– Кому это ты, интересно, машешь? – удивился Тюха. – Хлопок-то был с противоположной стороны. Туда надо поворачиваться!
– Как же туда, если не туда, – упорствовал Бадюг. – Я отчетливо слышал.
– Да и я не глухой!
– Уши надо почаще мыть!
– Нет, надо слушать ухом, а не брюхом!
– Не спорьте! – Свист топнуть ногой не мог, зато щитом брякнул изо всей силы. – На нашу беду, правы вы оба. Хлопков было два. И с той, и с другой стороны.
