Борис Фрадкин - Тайна астероида 117-03 (С иллюстрациями)
И все-таки Алексею Поликарповичу казалось, что сборка идет недостаточно быстро. Прошло две недели со дня старта.
Ракетоплан еще находился в зоне наблюдения локаторов. И пока Чернов видел «СССР-118», он оставался более или менее спокойным. Но через неделю ракетоплан станет недосягаем для луча действующих локаторов. Конечно, профессор верил в благополучное возвращение ракетоплана, однако он не смирился с мыслью, что какой-то промежуток времени не сможет его видеть.
Самые большие работы предстояли на сборке приемопередаточной аппаратуры в наблюдательном корпусе. Если сам локатор имел внушительные размеры, то питающая его радиоаппаратура размещалась всего в двух небольших залах. Здесь не было ни одной лампы. Их заменили полупроводниковые магнетроны и полупроводниковые конденсаторы, вмещающие в себя миллионы киловатт-часов электроэнергии. В первом зале находились два ряда кубических коробок высотой в рост человека каждая. Подземная шинная галерея связывала коробки между собой и с локатором. Во втором зале размещалась контрольная аппаратура, реле-автоматы, щиты управления. Экран и центральный пункт управления были вынесены в специальный наблюдательный зал.
Локатор «Третий-бис» получил свою подстанцию сдвоенной мощности.
Оставив окно, Чернов подошел к столу, заваленному чертежами и схемами. Он намеревался сегодня еще поработать, посидеть над проверкой выполненных конструкций. Но пробыв час-полтора за столом, профессор поймал себя на том, что мысли его витают слишком далеко отсюда. Его тянуло к экрану локатора, словно там он надеялся увидеть Светлану.
Спустя десять минут он уже сидел за пультом. На экране разгорались звезды, они становились все ярче, превращаясь из желтых точек в ослепительно белые алмазные огоньки. Наконец между ними появилась серебристая искорка — ракетоплан. Сегодня найти его было совсем трудно.
Профессор привычно взглянул на приборы, записал в журнале время наблюдения, показания приборов, подсчитал, сколько еще пролетел «СССР-118», проверил курс его движения, одобрительно покачал головой. Светлана безупречно делала свое дело.
Ракетоплан шел точно к намеченной цели.
— Алексей Поликарпович, — произнес рупор на пульте, — тут девушка просит разрешения пройти к вам.
— Кто? — спросил Чернов, узнав голос дежурного.
— Горяева.
— Проводите ее ко мне.
Глаза девушки не сразу привыкли к сумраку, и Чернов мог понаблюдать за ней. Лицо у Горяевой было упрямое, в глазах таилось раздражение, готовое прорваться в любую минуту.
— Извините, что я помешала вам работать, — сказала Оля, — но я, как приехала сюда, все собиралась попросить вас показать мне, где находится ракетоплан.
— Что ж, садитесь, Горяева, и смотрите — вот он.
— Где?
— Видите в центре экрана три самых ярких звезды?
— Да, вижу.
— А ближе к верхней звезде искорку?
— Да. Неужели это…
— Это и есть ракетоплан.
— Увеличить его нельзя?
— Нет. Еще два-три дня и мы вовсе перестанем его видеть.
А вот с помощью «Третьего-бис» мы увидели бы и тех, кто находится в ракетоплане.
— Правда?
— Разумеется.
Девушка долго и пристально изучала серебристую искорку, ни о чем не расспрашивая и ничего не говоря. В ее сознании никак не укладывалось ни то расстояние, которое отделяло ракетоплан от Земли, ни то, что внутри этой искорки находится Игорь Лобанов.
— Сегодня у нас было комсомольское собрание, — сказала Оля. — Мы решили закончить сварочные работы на три дня раньше.
— Это неплохо.
— Можно будет мне приходить сюда… к вам?
— Да, пожалуйста.
Девушка, нащупывая ногами дорогу, прошла обратно к двери.
Чернов, повернув голову, посмотрел ей вслед. Теперь ему захотелось немедленно же возвратиться к чертежам и схемам, безошибочность которых решала успех астролокатора «Третий-бис».
В эти дни он не щадил себя. Только сейчас с необыкновенной остротой он понял, как дорога ему Светлана. Ничего подобного ему переживать не приходилось.
Это чувство становилось тем сильнее, чем больше удалялся ракетоплан от Земли. Чернов недосыпал и не давал отдыха другим.
Шесть бригад радистов, электриков, механиков вели монтаж локатора, сменяя друг друга, не прекращая работы ни днем, ни ночью.
В середине августа монтажники покинули башни и зеркало.
Механики начали испытания. Зеркало, готовое принимать и посылать импульсы радиолучей, плавно поворачивалось вокруг оси, запрокидывая к зениту свою гигантскую чашу, а все четырехсотметровое сооружение бесшумно скользило по рельсовому кругу то справа налево, то обратно.
За управление садился сам Чернов. Он стал ворчлив и придирчив, обнаруживая такие мелочные недоделки, что это вызывало досаду у главного инженера. Без устранения даже третьестепенных неполадок профессор не желал и разговаривать о приемке локатора.
От точности поворота башен и зеркала зависел исход наблюдений. Ракетоплан к моменту пуска астролокатора «Третий-бис» удалится на 600 миллионов километров. В этой части пространства радиолуч при повороте зеркала только на одну десятую угловой секунды опишет дугу в двести девяносто километров.
Значит, требовалась регулировка в сотни раз более чувствительная, чем на действующих в обсерватории локаторах.
Наконец было готово и радиооборудование. В ночь на первое сентября подстанция подала ток. Похудевший от постоянного недосыпания профессор Чернов приступил к завершающей стадии испытаний.
В десять вечера он сел за пульт. Рядом с ним, справа и слева устроились ассистенты. Один из них должен был контролировать работу излучающей аппаратуры, другой — приемной.
Позади в креслах разместились главный инженер, конструкторы, бригадиры, работники обсерватории.
Через микрофон Алексей Поликарпович опросил ведущих дежурных, убедился в их готовности. Чуть помедлив, он оглянулся на притихших людей и нажал кнопку.
В зале погас свет.
На экране возникло звездное небо. Алексей Поликарпович повел луч в пространстве. От блеска звезд поредела темнота в зале, от сидящих в креслах и от приборов протянулись на полу неясные тени.
Но вот одна из звездочек начала быстро увеличиваться. Она словно падала в зал из глубины экрана. Через несколько минут звездочка стала туманным шаром с блестящим ядрышком и длинным лохматым хвостом.
— Комета? — вслух удивился Чернов, — откуда она могла появиться в этой части пространства?
«Комета на пути ракетоплана», — мысленно отметил он и тут же успокоил себя: машине не грозила встреча с кометой даже в том случае, если откажут сигнализаторы. Она была так велика, что экипаж наверняка заметил ее за много часов вперед.
