Сергей Байбара - Цветы на камнях
— Твои представления, Тенгиз в корне не соответствуют Great American Dreams. — Веселый лейтенант менторски поднял указательный палец вверх. — Хотя, если подумать… Я ужаснулся, когда в первый раз эта мысль пришла мне в голову. Наш старый образ жизни, все наши мечты и устремления в том мире — это просто дьявольский вечный ипподром, который кто-то устроил, чтобы хорошенько подзаработать на скачках.
— Рамон, ты прав, — включился в размышления Сергей. — Вот взять меня. Я родился и жил в большом городе, в котором чистого неба не было видно из-за огромной массы выхлопных газов от транспорта. Я вкалывал, как ломовая лошадь, чтобы свести концы с концами. И я не мог остановиться, потому что иначе я останусь без денег. А рядом в лимузине проезжает упырь, который ничего в жизни полезного для этой страны не сделал, но у него куча денег, особняк на Рублевке. Работаю я. А в шоколаде он. Я был паинькой, заходя в кабинет к идиоту-начальнику, зная, что от него здесь нет никакого толку, только проблемы, но я не мог его послать к такой-то матери. Потому что он начальник. Потому что над ним сидит такой же тупарь-паразит, который его прикрывает, и они меня сожрут, и я останусь без денег. А без денег ты не человек.
— Хороший у тебя чай, Рамон! — похвалил Тенгиз. — И человек ты хороший. И дом уютный. Счастье будет в твоем доме. Желаю, чтобы и ты, и хозяйка твоя, и дети твои были счастливы.
— Thank you, брат, — улыбнулся Начос. — Ну, ладно, что за дело-то у вас? Мне скоро в Хашури ехать.
— Тут вот в чем дело, Рамон, — Тенгиз закашлялся. — Позавчера в патруле я в небе видел летающий объект. По-моему, самолет. Только очень странный самолет.
— Самолет? — Рамон вопросительно посмотрел на него. — Уверен на сто процентов?
— Слушай, матерью клянусь, видел!
— Такой безхвостый, широкий, похожий на летящее крыло? — Теперь Рамон удивил друзей своей осведомленностью.
— Точно! А ты откуда знаешь? — спросил Тенгиз.
— Посмотри, тут Тенгиз нарисовал его, как смог, — Сергей протянул офицеру листок с рисунком.
Рамон поглядел на листок, усмехнулся.
— Ну все понятно. Ты не первый, кто его видел.
— Вот! — восторженно воскликнул Тенгиз. — Я же говорил, был самолет! А вы мне не верили!
— Это американский стратегический бомбардировщик. В-2. «Spirit». Его наблюдали над Агарой, а чуть позже видели патрульные в районе Каспи. Дальше он изменил курс на северо-восток и ушел за пределы нашей территории.
— Ну ты, Рамон, энциклопедия ходячая! — удивился Сергей. — А откуда столь полная информация?
— В Центральный штаб поступила информация о его пролете еще позавчера. Совет Союза сегодня собирается на экстренное совещание. А мои соотечественники так и вовсе на ушах ходят. Говорят, Америка жива, и оттуда прилетел посланец от президента. Слушайте, парни, я думаю, вам нужно съездить со мной. Расскажете все по порядку.
— Рамон, я бы с радостью, но я не могу, — запротестовал Тенгиз. — Мне завтра на юг уезжать на усиление.
— Успеешь. А назад доставим вас с комфортом. Я думаю, старик тебя долго не задержит.
В этот момент калитка хлопнула и во двор вбежала очаровательная смуглая девчушка, лет десяти. Ее звали Анна, старшая дочь Начоса. Средней дочери — Кумпарсите, — было девять, а сыну, Хосе, — семь лет. За забором стояли подружки Анны и с любопытством глядели, что же происходит в саду. Они о чем-то переговаривались между собой и, время от времени тихое загадочное шептание перерастало в звонкий смех.
— А вот и моя красотка! — Рамон довольно улыбнулся, сказал ей что-то по-английски. Девочка подошла к гостям и, подобрав края платьица, присела в коротком поклоне.
— Доброе утро, господа! — прощебетал по-грузински тоненький голосочек. Потом, не будучи уверенной, что сказал правильно, девочка повторила то же по-английски.
— Здравствуйте, юная леди! — улыбнулся Тенгиз.
— Здравствуй, дочка, — отозвался Сергей.
— Здравствуйте, здравствуйте, — помахали девочки шляпками из-за забора.
— Девочки, заходите во двор! Хотите чаю? — позвал их Начос. Те только вертели головками и хихикали.
Девочка подбежала к отцу, что-то сказала ему на ухо. Тот кивнул головой, ответил ей по-английски. Довольная девочка чмокнула отца в щеку, забежала в дом. Спустя минуту вылетела во двор, держа в руках разноцветную картонную коробочку, и побежала к подружкам. Через минуту все это средоточие детской радости и веселья как ветром сдуло.
— Попросила цветные мелки, чтобы похвастаться перед подружками, — сказал счастливый отец. — Я ее кроме грузинского пробую еще английскому учить. Мой родной, испанский, ей вряд ли пригодится.
— Красавица! — сказал Тенгиз. — Погоди, папаша, пройдет немного времени, и будут к ней женихи ходить!
— No, no, no. Это моя жемчужина. Чтоб к ней посвататься, парень должен быть, по меньшей мере, носить на груди Пурпурное Сердце!
— А Орден Чести пойдет? — шутливо поинтересовался Тенгиз.
— Да уж сразу, Герой Советского Союза, — пробасил Сергей. Потом он спросил:
— Слушай, Рамон?
— What?
— А у меня, между прочим, сын подрастает, — вкрадчиво заметил Сергей, елейно улыбаясь, как святой угодник. — Договоримся, камрад?
— Так, хватит! — Рамон встал из-за стола, начал надевать китель, но засмеялся так, что не сразу попал рукой в рукав. — Come on, пошли на станцию, старые вы разбойники!
— Ну вот. Почему сразу старые?! — Сергей встал из-за стола, взял сумку.
Через полчаса интернациональная троица была на станции. Рядом гудел, шумел, мычал и визжал базар. По выщербленной лестнице они поднялись на платформу, держась за поломанные, ржавые перила.
— Серж, ты всегда с оружием ходишь? — спросил американец.
— В последнее время — да.
— Где поезд, а? Слушайте, я ничего не успею! — беспокоился Тенгиз.
Кроме них на платформе ожидали поезда еще человек пятнадцать. Несколько женщин с детьми, а так, в основном, зрелые, степенные мужчины, многие, как и Сергей, вооруженные.
Наконец, вдали раздался гудок и, спустя несколько минут к платформе подошел «экспресс». Он представлял собой электрическую дрезину, похожий на технические вагоны трамвая, которые Сергей видел раньше и Грузии, и в России. Грузовая платформа, оборудованная скамьями, находилась впереди кабины, от которой к проводам тянулся контактный рычаг. Кабина, судя по остаткам краски, когда-то была желто-красного цвета. В носовой части платформы размещался крупнокалиберный танковый пулемет Владимирова, за которым сидел пожилой стрелок в старой железнодорожной форме. Когда пассажиры уселись по местам между рядом прошел угрюмый одноногий старик на костылях. На груди у него висела жестяная коробка, куда пассажиры должны были положить плату за проезд, — по два патрона мужчины, по одному патрону женщины и дети. Когда «деньги» были собраны, кондуктор поковылял в сторону кабины. Через пару минут раздался гудок и поезд медленно тронулся с места, набирая скорость в сторону Хашури.
