Михаил Тырин - Легионы хаоса
И чем больше он говорил, тем громче был хохот сторожевиков. Даже тот незамысловатый факт, что на работу его возил большой электрический вагон под названием «троллейбус», вызывал приступы оскорбительного веселья.
«Ты, наверно, был иерархом, а то и верховным магистром, муммо!» — издевались сторожевики.
Про телевизор, стиральную машину и мотоцикл он даже не заикался. И про свои злоключения в подземных лабораториях Ширы теперь молчал.
Обитатели заставы тоже много рассказывали. Но слушать их быстро наскучило — слишком одинаковы были их истории. Вскоре Петрович с первого взгляда мог уверенно определить: этот человек родился в деревне, и ему не дали гражданства, а этот — держал ферму или мастерскую, но разорился, а этого выгнали с фабрики за мелкое воровство…
И если он ошибался, то самую малость. Пути, приводящие живых в пустыни Дервейга, были очень немногочисленны и весьма похожи.
…День был самый обычный, если не считать короткого ливня, который налетел рано утром, произвел во дворике заставы огромную лужу, а затем унесся в пустыню.
Впрочем, солнце к обеду хорошо припекало, земля быстро подсохла. Единственным беспокойством от непогоды стало то, что Петровичу пришлось сметать воду с плоской крыши столовой.
Проявив инициативу и усердие, Петрович изготовил из какого-то хлама тяжелую пику и теперь пробивал ею каналы и тоннели под забором, чтобы лужа поскорей вытекла за пределы заставы.
— Кто-то едет! — крикнул с вышки дежурный сторожевик.
— Кто, не видно? — отозвался Туф. — Караван идет или патруль возвращается?
— Вроде патруль, — определил чуть погодя дежурный. — Быстро идут. С повозками так бы не шли.
— Точно, патруль, — сказал Туф. — Командир еще вчера должен был своих привести.
— Наверно, он…
Застава быстро ожила — возвращение сторожевого патруля было значительным событием. Важнее этого — только если караван остановится на отдых. Такое было на памяти Петровича всего дважды, и оба раза поздним вечером. Ему приходилось в этих случаях много бегать, таскать воду, дрова, посуду, а ложиться удавалось лишь глубокой ночью.
Туф помчался открывать ворота, на бегу крикнув Петровичу, чтобы тот смел какой-то мусор. Указание было маловразумительным, и Петрович застыл посреди двора с озадаченным видом.
Прошло минут десять. Петрович вдруг заметил, что высоко в небе медленно перемещаются два белых огонька. Он уже знал, что эти штуки называются стратисами, их видели все, но никто не знал, что они собой представляют и зачем кружат над миром.
Неожиданно дежурный на вышке издал что-то вроде сдавленного кудахтанья, засуетился и замахал руками.
— Закрывай! — крикнул он наконец. — Закрывай ворота! Это не наши! Это вурды!!!
Петрович еще не осознал до конца, что означают эти слова, а в груди уже пробежал нехороший холодок. С разных концов заставы донеслись растерянные и испуганные возгласы сторожевиков. Беготня усилилась, став уже совершенно беспорядочной.
Отставив свою пику к стене сарая, Петрович подбежал к забору, вскочил на какую-то бочку, подтянулся и выглянул. Он увидел немного — волну пыли, поднятую вдалеке скачущими всадниками. Странно, как сторожевик смог определить в них вурдов, но, наверно, ему видней.
Пальцы ослабели, и Петрович спрыгнул с забора. У стены столовой еще стояла лестница — Петрович вскарабкался по ней на крышу, откуда открывался куда более обширный вид. Ему показалось, что за эту пару минут расстояние до скачущих вурдов как-то уж очень сильно сократилось, словно они неслись на космической скорости.
Сторожевики все так же метались между постройками заставы, разбирали огнеметы, цепляли на ремни клинки, тащили куда-то короткие лестницы, ящики, корзины. И непрерывно гомонили, как потревоженные вороны. Петровичу очень хотелось бы верить, что они действуют по правилам и знают, что надо делать, но верилось в это с трудом. Никакой военной организации не чувствовалось. Только сутолока, страх и паника.
Через минуту-другую Петрович и сам разглядел среди клубов пыли скачущих вурдов. Их было, наверно, не меньше полусотни, они подгоняли жилистых и прытких крилов с оскаленными пастями. Было видно, как на солнце блестят сотни металлических пряжек, пуговиц, подвесок и прочей мишуры, которой так любят украшать себя вурды.
Уже почти достигнув стен заставы, банда не остановилась, а пустила своих животных по кругу вдоль забора, постепенно сокращая расстояние. Послышались первые выстрелы — вурды палили пока только в воздух. Одновременно и сторожевики в какой-то степени упорядочили свою беготню: теперь все они столпились у ворот, щелкая пружинами огнеметов и ожидая первую попытку прорыва.
Петрович растянулся на крыше, прячась за кромкой карниза. С его позиции было видно, что банду меньше всего интересуют ворота, они огибали заставу в поиске уязвимых мест. И было странно, почему сторожевики этого не понимают.
На противоположной стороне заставы вдруг в воздух взлетел небольшой огненно-красный комочек. Оставляя хвост дыма, он ударился о крышу жилого домика, несколько раз подпрыгнул на ней и куда-то соскочил, продолжая дымиться.
— Они поджигают дома! — закричал Петрович. — Кто-нибудь, бегите туда!
Несколько сторожевиков обернулись на него с непонимающим видом, но никто не сдвинулся с места.
Петрович соскочил с крыши и побежал сам. Он почти сразу увидел снаряд-«зажигалку» — связанный из тряпок шар лежал на дорожке между домами и догорал, облизываясь язычками дымного пламени.
Переведя дух, Петрович побежал обратно вдоль забора. Он хотел сказать Туфу, что сторожевикам незачем толпиться у ворот, сбившись в трусливое стадо, им надо рассредоточиться по заставе и держать под контролем все участки.
Он вдруг остановился. Впереди одна секция забора как-то странно раскачивалась, словно снаружи ее кто-то ритмично толкал.
Через секунду над забором показалась мощная уродливая лапа. Три пальца-сардельки вцепились в край забора, затем показалась черепашья морда с пустыми плоскими глазами.
У Петровича от страха едва не подкосились ноги. Он отступил, затем шагнул вперед, потом снова отскочил. Он хотел бежать подальше, но одновременно понимал, что надо как-то действовать.
— Сюда! — закричал он, едва справляясь с дрожью в голосе. — Быстрей кто-нибудь сюда — они лезут через забор!
Бессмысленные глаза вурда остановились на нем. Появилась вторая лапа, пальцы сжимали рукоятку короткого тесака с широким зазубренным лезвием.
Обмирая от страха, Петрович в один миг пересек дорожку и обернулся, готовясь молниеносно броситься к воротам под защиту вооруженных сторожевиков.
