Фредерик Пол - Гладиаторы по закону
Кондиционирование Дона вполне может стать предметом иска. Если ему удастся раскопать имена, даты и географические названия.
Он достал папку с бланками, начал заполнять доверенность, которую должна будет подписать Норма Лавин. Она человек независимый и, несомненно, с трудным характером, но выбора у нее нет. Кроме того, подумал он, многое из ее внешней грубоватости просто защитная маскировка. А что еще делать в ее ситуации?
Зазвонил телефон. Он поспешно отключил Бессонную секретаршу и схватил трубку.
Послышался совершенно растерянный старческий голос:
— Это Гарри Райан. Норма… ее здесь нет. Было бы неплохо, мистер Мандин, если бы вы приехали. Мне кажется, что ее похитили.
11
Норвел лежал на ледяной глыбе. И пытался кому-то огромному объяснить, что очень сожалеет о происшедшем и будет хорошим и послушным сыном, или мужем, или другом, или еще кем-то, кем ему положено быть. Пусть только этот кто-то оставит его в покое. Но кто-то огромный, кто не может быть отцом Норвела, ибо Норвел даже не помнил своего отца, только приложил руку ко рту и стал хихикать, и смотреть с верхних ступенек лестницы. А затем, когда Норвел меньше всего этого ожидал, вытянул руку и заехал ему в ухо так, что он покатился по огромной ледяной глыбе прямо к насмешливому лицу Александры и испещренному гигантскими зубами рту Вирджинии…
Норвел проснулся.
Он почти окоченел от холода. Изумленно осмотрелся. Жилая комната. Однако… Со стен исчезли орнаменты и они стали совершенно прозрачными, снаружи проникал скудный свет. Он лежал на полу. Кровать свернулась в базовый куб, вышвырнув его на холодный пол.
Ни обогрева, ни электричества. Дом отключен.
Он поднялся, не переставая дрожать, и без особых надежд робко подошел к пульту управления. Пульт не работал. Стены остались прозрачными.
Он понял, что произошло, и выругался сквозь зубы. Паршивцы! Без всякого предупреждения все было отключено. Скорее всего, на рассвете.
Он устало поднял одежду с пола, куда ее выбросил, сложившийся так же, как и кровать, гардероб. Сквозь непристойно прозрачные стены были видны другие дома-пузыри. Их внутренности, разумеется, были скрыты от посторонних глаз, только светились огоньки у входных дверей и лестниц. Послышался шум наверху. Вниз по лестнице, стремглав, мчались жена и дочь в одном белье, требуя, чтобы он что-нибудь сделал.
— Одевайтесь, — скомандовал он и многозначительно отключил свой слуховой аппарат.
Пока они одевались, Норвел бесцельно бродил по квартире. По привычке набрал на пульте шифр кофе и неловко рассмеялся, когда из крана потекла вода. Все пеналы, ящички и шкафчики извергли свое содержимое, и здесь, внизу и наверху, в спальне. Электроника выбросила вещи, и дверцы мебели заперлись, — для него навсегда. Некоторое время он задумчиво смотрел на разбросанные груды одежды и кухонной утвари, затем стал складывать чемодан.
В квартиру вошли двое скучающих полицейских — дверь, разумеется, уже не была заперта на замок. Он включил слуховой аппарат и спросил у них:
— Ну?
Они сказали, что никуда не торопятся, лишний час для них ничего не значит. Они вывезут его семью вместе со всеми пожитками в Белли-Рэйв и помогут найти место получше. И, приятель, не принимай все слишком близко к сердцу. Бывают случаи, когда потерявшие статус законтрактованных, мягко говоря, впадают в панику и пытаются наложить на себя руки.
Не обошлось во время переезда и без приятного сюрприза. Когда один из полицейских, стараясь помочь, подхватил чемодан, Александра велела убрать его грязные лапы. Полицейский влепил ей затрещину и объяснил, что с обитателями Белли-Рэйв они в дискуссию не вступают.
При виде полицейского автомобиля Норвел испытал еще одно потрясение: машина была бронированной.
— У вас… много неприятностей в Белли-Рэйв? — поинтересовался он.
— Не… — протянул один из полицейских, настроенный более дружелюбно. — За шесть месяцев одно нападение на полицейскую машину, да и то лишь с пистолетами. Так что не беспокойтесь, все будет о'кей.
И они покинули район Монмаунт ДМЛ-В-97. Норвел был охвачен беспокойством, Александра, хоть вся и кипела, но помалкивала. А Вирджиния за все утро не произнесла и двух слов.
На широкой обводной дороге домов-пузырей машина остановилась, и водитель, не выключая мотор, что-то произнес в микрофон рации. Через некоторое время подкатили еще две полицейские машины, и конвой въехал на разбитое шоссе, которое вело в Белли-Рэйв. Когда-то эта дорога была шестиполосной автострадой, по которой утром и вечером проезжало сто тысяч автомобилей жителей пригорода. Теперь они продирались сквозь полуразрушенные дебри из остатков ржавых фонарных столбов, искривившихся остановок и каркасов рекламных щитов.
Они тряслись по этой драной дороге несколько миль, затем свернули на боковую, которая была в еще худшем состоянии.
Первое, что поразило Норвела — это запах.
Второе было еще хуже. Жуткое ощущение того, что тебя предали, возникло в нем при взгляде на Белли-Рэйв. Можно смириться с чем угодно. Если человек обречен на вечные мучения от рака кишечника или нищету неизлечимого калеки, без средств и друзей, он может умудриться продолжать жить. И даже в этой жизни находить какие-то маленькие радости. Но если опасности ожесточают его душу, и все, что происходит вокруг, оказывается в тысячу раз хуже самых страшных кошмаров, то иссякают запасы душевных сил и внутри остается одна пустота.
А Белли-Рэйв был страшнее самых кошмарных снов, когда-либо мерещившихся Норвелу.
Полицейские машины, взвыв сиренами, обогнули угол и остановились посреди длинного извилистого квартала. Из сопровождающих машин вышли полицейские. Лениво придерживаясь за рукоятки пистолетов, они стояли по колено в сорняках и мусоре.
— Вот этот, пожалуй, подойдет, — произнес водитель машины, в которой они ехали. — Выходите!
К счастью для Норвела, он не помнил, как пожитки их перенесли в дом под взглядами обитателей Белли-Рэйв, равнодушно взиравших на происходящее. Мгновение тому назад он еще сидел в полицейской машине, глядя и не веря своим глазам, на мерзкую конуру, которую ему предложили. А теперь — полицейские машины уехали, он сидит на перевернутом чемодане, а рядом хнычет Александра:
— Норвел, мне нужно что-нибудь поесть, не то я совсем помру…
Вирджиния тяжело вздохнула и поднялась.
— Закрой рот, — спокойно сказала она дочери. — Норвел, помоги мне поднять наверх большой чемодан.
Она отшвырнула ногой мешавшие пройти консервные банки и, не обращая внимания на дочь, направилась к лестнице.
