Борис Лапин - Фантастика-1975,1976
Мы с Тимом (и собаками) лупили к площадке во весь дух. Одеться толком не успели, бежали налегке. Затем капитан Шустов, Ящик из красной тесненой кожи. Обряд Посвящения и все остальное.
Я — АРГУС
Аргусы говорили — Обряд возник давно. Они утверждали — начало его теряется во времени. Я же знаю — и Обряд и Аргусов родили достижения техники и изобретательность сильных человеческих умов.
Смысл Обряда был велик. Среди чужих солнц в пору редкого движения ракет (путь их рассчитывался по секундам) правосудие обездвижело, а Закон изменился. Преступлением против Закона Космоса были и редчайшие отказы в помощи одних людей другим, когда жизнь и тех и других балансировала на острие и приходил соблазн сохранить одну жизнь за счет другой.
Нарушением (и преступлением) Закона становилось угнетение инициативы — ею двигалось освоение планет.
Непрощаемым Преступлением считалось то, когда в страхе или гордыне человек сметал чуждую биожизнь с открытой планеты и творил новую — из машин и железа. Расследовали и катастрофы. Аргусы нашли утерянный, звездолет «Эврипид», они разыскали исчезнувшую экспедицию Крона. Последнее рыло особенно трудным, в том секторе нашлась только малая спасательная ракета. Но Аргус, служитель Закона, рискнул собой и сделал нужное.
Исполнение Закона поручалось человеку, который был на той же самой планете (или в том звездном секторе), где случилось Зло. Это обычно был человек бесхитростный и полный благожелательности. Другого бы и не пустили к Силам, подчиненным Звездным Аргусам.
Человек этот иногда сталкивался с космически сильным Злом. Пример с Генри-финном, сошедшим с ума и единолично пиратствовавшим в секторе 1291 «А».
Необходимость родила необычайные изобретения. Применяя их, любой человек мог бороться со Злом, каким бы оно ни было сильным, — остальные люди занимались неотложной работой.
Ящик красной тисненой кожи вмещал в себя все необходимое. Его везли туда, где случалось Зло. Но легенды говорят — он и сам перемещался в пространстве.
…Тот, на кого падал выбор, становился Судьей и Аргусом. Он преследовал Зло, побеждал его, судил и карал.
Иногда Аргус погибал, но Закон шел твердым и четким шагом по этим безлюдным планетам. И мне тоже хотелось идти, гибнуть и торжествовать. («Меня, бери меня», — подсказывал я Красному Ящику.) Ящик поставили. Шустов снял шлем и вытер лоб. Лицо его было озабоченным.
— Слушай, Иван, — спросил Тим, — зачем эта штука? Что случилось? На планете нас только двое.
Шустов помолчал.
— Ну и жара тут у вас, ребята, — сказал он. — Как вы еще не сварились? Душно, сероводородом тянет. Ад! Я, собственно, везу сыворотку на Секаус. да какой-то дурак убил здесь человека, вот и нагрузили. А он все тебе сам скажет, Ящик-то. Такие дела, Тимофей.
И повернулся ко мне.
— Э! Я тебя узнал! Ты же Краснов. А, Тимофей, чудеса с этими погибшими? То и дело их встречаешь живыми (а я и на самом деле был мертв, но стал жив).
— Ребята! Положите руку на эту штуковину. Быстрее, быстрее, я спешу. Если, конечно, согласны стать Аргусом, Судьей и так далее, и восстановить справедливость.
Я шагнул вперед и положил дрожащую руку.
— Согласен.
И Тим шагнул, положил руку.
Красный Ящик спросил ровным голосом автомата:
— Георгий Краснов, вы согласны выполнять Закон, требовать выполнение Закона, преследовать нарушившего Закон?
— Согласен! (Я ощутил нараставшую теплоту в крышке Ящика).
— Георгий Краснов, я обязан предупредить об опасности — вы по коэффициенту Лежова заплатите годами жизни за дни работы.
— Согласен.
— Вы знаете мифическое значение Аргуса? Недремлющего? Стоглазого?
— Да!
Автомат сказал:
— Тогда вы Судья, вы — Звездный Аргус номер двенадцать.
Я сказал:
— Да, это я.
Он сказал:
— Я передам вам Знание Аргусов.
И, хотя из ракетной шлюпки Ящик с трудом вынесли двое, я взял его на руки.
Я отнес его в сторону, под куст коралловика, открыл и вынул регалии Звездного Аргуса. Я надел его бронежилет и белый шлем, повесил Знак — пятилучевую звезду. И тотчас капитан, козырнув мне, заторопился по трапу.
Люди его спешили, оглядываясь на меня. Их словно сдул ветер. Я и сам ощутил его: потянуло холодом, прошумело в деревьях. Вот и друг Тим отвернулся, а собаки прижались к нему. Ибо во мне уже была сила Закона и не было в Космосе власти, равной моей.
Само небо открылось мне. Я все видел.
Сквозь густоту дневного воздуха я увидел созвездия, облака звезд.
Они горели грозно.
Я видел (еще не веря себе), что приближался, идя мимо, звездолет «Персей». Сообразил — он будет нужен. Да, нужен. Я приказал. И ощутил, как он, громадный, оборвал свой полет и пошел сюда.
Я знал (еще не веря себе) — он будет через пять дней, там рассчитывают режим торможения.
Я сделал это, я могу… все. А что это «все»?…
Я могу останавливать ракеты, ломать злую волю и видеть человека насквозь.
Я увидел тебя, Штохл. Ты принес Зло на планету. Поберегись!
…Голове моей было жарко в тяжелом шлеме. Бронежилет широковат. И к лучшему — климат здесь тропический. Пистолет неудобно тяжел и велик. При каждом шаге он ударял меня по бедру.
Проводив шлюпку, мы с Тимом ушли домой. Я до вечера возился с привычными делами: проявление фото и ремонтом сетки. Но все вокруг меня странно уменьшилось.
Двор… Я всегда находил его достаточным для вечерней прогулки — теперь он стал тесен. И весь вечер я ходил, я топтался в нем по мере ускорения своих мыслей. Стемнело… Выглянул Тимофей, пожал плечами, закрыл дверь. Вышел Бэк, робко прополз и у мачты справил малую нужду. Высоко, будто искры, летела стая фосфорических медуз. На сетку, булькая горлом, ползли ночники. Но их крики стали тихими — звуки Люцифера были ничтожно слабы в сравнении с гремевшими во мне Голосами. Я стал Аргусом, все прежние люди, прежние Аргусы говорили со мной, передавая мне Знание.
С ними я пробежал историю Человека, вылезшего в виде ящерицы из Океана и в мучительных трудах создавшего Общество, Закон, Науку и Ракету.
Не скажу, чтобы Знание Аргусов дало мне счастье. Наоборот, во мне поселилось беспокойство. Вот в чем сила Аргусов: нас стало двенадцать, опытных, решительных людей — во мне одном.
…Мы знакомились, мы говорили друг с другом.
Их голоса вошли в меня сначала как шорох, тень моих мыслей. «Я — Аргус, — думал я. — Как странно».
— Еще, не стал, — шепчет один. — Не стал…
— Ты будешь им, — сказал второй.
— Ты Аргус… Аргус… Аргус, — заговорили они, вся их шепчущая толпа. Голоса росли. Громом они прокатывались во мне, оглушая… Аргусы говорили со мной.
