Сергей Калашников - Четвертая дочь императора
Теперь при росте скорости шаг винтов увеличивается. Без этого приема бегали бы наши кораблики на скорости километров тридцать пять в час. Но в эти тонкости я комиссию посвящать не стал. Опять это штатский Го рассвирепел. Ругал меня, костерил директора завода. Приговорил посудины эти к посыльной службе, поскольку на ходу они все же неплохи. А поскольку перископы еще не прибыли, повелел присобачить на крышу рубки мостик, дабы обзор увеличился.
Меня, понятное дело, с проекта сняли, поручили рядовую работу и забыли. А командирам, что принимали миноносцы с завода, я, понятное дело, все растолковал, как следует. Объяснил, почему держу свой замысел в секрете, и принялся ждать результата. А через полтора года появляется одно из моих порождений в виде, который говорит сам за себя.
— Вообще-то это у меня вторая сшибка с «Чиганом», — пояснил Гошка. Первого потом броненосец береговой обороны отконвоировал в главную базу. В этот тоже были попадания, но настолько, чтобы можно было разобраться, что там повреждено я с ним не сближался.
— Я знаком с этим проектом, — улыбнулся Алексей. — Рысаки. Специально конструировались для действий на дальних коммуникациях. Это скорее колониальный крейсер, чем боевой корабль. Если твои комендоры целили в корпус под трубы, скорее всего ему потребуется капремонт.
Глава 9
В Цалте снова стали в ремонт. Вообще-то неисправностей у них не возникло, и сроки регламентных работ еще не подошли, но флагманский механик при виде покрытого рытвинами «Рябого» безапелляционно приказал загонять его в док. Все равно ведь торпеды надо в аппараты заряжать. Гошка набрал в гарнизонной библиотеке книг по истории военных действий на море, и настроился хорошенько их полистать, но вестовой принес записку с приглашением посетить известный кабинет в здании городской управы.
— Добрый день, Игорь Николаевич! — Го выглядит озабоченным. — Рад, что Вы приняли близко к сердцу мою озабоченность действиями риканских рейдеров.
— Право, Го, мне они тоже сразу как-то незанравились. — Гошка принимает ироничный тон собеседника. — Одна беда, уклоняются от встречи, что затрудняет выражение им моего искреннего неудовлетворения.
Улыбнулись. Потом Гошка поделился своим открытием. Насчет того, что миноносцы семисотой серии оказались способными выдерживать попадания даже весьма крупных боеприпасов. А уж насчет способности противостоять воздействию осколков, шрапнели, бризантных и сегментных снарядов, которыми рикане обстреливают рысские миноносцы…. Собеседник порылся в столе и выложил на стол погоны капитана третьего ранга.
— Носи. Весь дивизион семисотых теперь твой. Задач посыльных кораблей перед тобой ставить не будут. Разбирайся с рейдерами, причем, штаб флота будет одобрять любую твою инициативу, а сам ни о чем просить не станет. Свободная охота. Карт-бланш, кажется, так это звучит у франов.
Тот «Чиган» с которым ты давеча повздорил, плохо отреагировал на попадания в район машинного отделения. Нашим пришлось его буксировать.
Гошка кивнул, забрал погоны и попрощался. Забавно. Чиновник начал на «Вы», закончил на «Ты». Что-то здесь и с обращением к начальнику или подчиненному не так, как на Земле. Впечатление, что, чем «закадычней», тем большее уважение проявляется. На корабле его все зовут Куксой, и только в единственном числе. Но подчиняются беспрекословно. Причем, вместо приличествующего случаю «есть», все, что угодно. От кивка, до «угу». Ни устава, ни инструкции, регламентирующей ответ на восприятие команды, он не встречал.
И Го, выслушав рассуждения о стойкости миноносца к артобстрелу, сменил официоз на простоту. Даже глаз резануло. Или ухо? Неважно. Налицо явная демонстрация доверия.
Про Алексея Таврова и его канонерские бронеминоносцы поминать не стал. Наличие этого знания у чиновника ни на что не влияет, а Тавр, хоть, вроде, и обижен, но идея его реализовалась. И он об этом прекрасно знает. И знает, что Гошка теперь «в курсе». А братия бюрократическая с точки зрения нормального человека — непостижима. Не станет он «дерзить на дыбе».
* * *Вместо «кубарика» на погоне «брусок». Кажется, на Земле такой знак различия именовался «шпалой». В сухопутных войсках — майор. Уровень командира батальона. На флоте — капитан среднего корабля, или небольшого соединения малых. Слышал еще термин «корветен-капитан», кажется, у немцев использовалось. Кстати, русские здесь — рыссы, штатовские американцы — рикане, японцы — джаппы, а ведь и германской нации, где-то народ живет. Местную географию ему еще постигать и постигать.
Гошка сидит на лавочке у входа в береговую казарму, где сейчас размещен личный состав его миноносца. Новые погоны держит в руке и просто греется на солнышке в защищенном от ветра месте. Хорошо. Безоблачно. Осенью такие минуты — редкость. Часа через два в сюда придет тень, тогда он сменит погоны на тужурке и отправится сдавать дела на своем корабле и принимать дивизион. Позднее. Еще несколько мгновений мичманской беззаботности надо провести… как. Конечно же, в размышлениях о бренности бытия и планировании грядущего. Хех!
Тавр выдал ему уникальную информацию, касающуюся общего подхода к кораблестроению вообще, а к военному — в особенности. Действительно, никто не занимался сравнительным анализом метеорологических данных Земли и Посейдонии. Первые — только в памяти небольшого количества пришельцев, а по вторым единую картину из фактического материала, похоже, не конструировали. Конечно, погода меняется быстрее, чем идет обмен данными о метеорологических процессах. В этих условиях все прогнозы локальны, преимущественно на основе местных примет.
«Если чайка села в воду — жди хорошую погоду». — Важнейший инструмент тутошних предсказателей. Прав Тавр. И еще раз прав с концепцией малюсенькой бронированной канонерочки. Рубка — тот же шноркель. Попадать в крошечную подвижную цель с подвижной же палубы — дело непростое. Здешние системы наведения и стабилизации положения ствола требуют от комендоров филигранной техники и чудесной слаженности. Такой, как в его команде.
Да, знай он, что не один, что вот-вот из-за горизонта появится однотипный с его миноносцем кораблик, совсем иначе строил бы «соприкосновение» с неприятельскими крейсерами. Если вчетвером, да с разных сторон, да одновременно! Размечтался. Связи нет, а точка, с которой неприятель осматривает горизонт выше, и сам горизонт для большого корабля шире. Конечно, можно приподнять повыше перископ, но если объектив раскачивается, фиг ты что разглядишь. Только дрейфуя в мертвый штиль, если весь экипаж замер без движения и не дышит.
