Джон Уиндем - Мидвичские кукушки
– В чем дело? – не оборачиваясь, спросил он. – Свой долг я исполнил. Я тщательно выполнил все, что было мне поручено. В холле… о, это вы, доктор. Заходите. Я думал, им опять от меня что-то нужно. Садитесь. Будете свидетелем. Вы видели, проходя через холл, хотя бы один оставшийся символ плодородия? Думаю, что нет. Меня до сих пор удивляет, что простое решение мужчины и женщины образовать пару требует подобного беспорядка. Помню, на моей первой свадьбе…
По своему опыту доктор знал, что, если решительно не перехватить инициативу у Гордона Зеллаби, она останется за ним надолго. Поэтому он сразу же перебил:
– Я пришел по очень серьезному и срочному делу, мистер Зеллаби. Если бы не это, я бы к вам сегодня не врывался. Вы можете уделить мне примерно четверть часа?
– Конечно, мой дорогой друг. Снимайте пальто и садитесь. Хотите выпить? Кое-что еще осталось. Не пропадать же добру…
Доктор отказался.
– Мистер Зеллаби, – твердо продолжал он, – я только что от викария. Возникла ситуация, в которой мы пришли к выводу, что нуждаемся в вашей помощи – и, более того, в помощи вашей жены – и очень срочно.
Судя по его тону, это действительно было так. Зеллаби оставил поиски шерри и сел.
– Только не говорите мне, будто что-то не в порядке. В конце концов, они законно поженились…
– Ну конечно, – нетерпеливо сказал доктор. – Дело совсем в другом. Оно касается всего поселка. Этот вопрос жизненно важен для всех нас.
Зеллаби более внимательно взглянул на него, кивнул и, откинувшись на спинку кресла, приготовился слушать.
– Продолжайте, друг мой, – сказал он.
Доктор рассказал о своих наблюдениях, выводах и страхах, а в заключение добавил:
– Как раз перед тем, как приехать сюда, я отправил в трейнскую больницу девочку. Эта бедняжка пыталась покончить с собой – в семнадцать лет.
Несколько минут они молча смотрели на огонь. Наконец Зеллаби сказал:
– У меня нет оснований не доверять вам. Вы человек науки, а это значит, что вне вашего поля деятельности вы можете принимать что-либо на веру так же, как и все мы, зато внутри него требуете доказательств. Поскольку дело касается вашей профессиональной репутации, вы наверняка сделали все возможное, чтобы опровергнуть свои же собственные ощущения и наблюдения, и вам это не удалось. Я становлюсь слишком стар, чтобы тратить время на бессмысленные споры. Поэтому перейдем к делу.
Вы говорите, что, по вашему мнению, почти каждая женщина в Мидвиче, способная иметь детей, беременна – и, более того, все они, за несколькими исключениями, на одном и том же сроке. Это вы считаете, мягко говоря, ненормальным. Но совсем недавно здесь было другое событие, которое тоже нельзя считать нормальным. Таким образом, нынешняя ситуация может быть как-то связана с тем, что в поселке называют Потерянным днем. Вы с викарием пришли именно к этому выводу?
– Сам я считаю, что это весьма вероятно, – заметил доктор Уиллерс, – но о викарии сказать ничего не могу. Полагаю, сейчас он слишком сбит с толку, чтобы вообще делать какие-то выводы.
Зеллаби кивнул.
– Понятно. Этот вопрос лежит так же в сфере его интересов, как и в вашей, но, в отличие от вас, ему недостает утешения, которое может дать наука.
– Наука, – сказал доктор, – пока что дает мне слишком мало утешения.
Зеллаби покачал головой.
– Здесь вы ошибаетесь, доктор. Ведь известно, что это имеет свои причины, и рано или поздно их можно будет обнаружить. Викарий же находится в куда более сложном положении. Ему приходится призывать на помощь всевозможные метафизические гипотезы – вроде посещения нас нечистой силой, – которые могут наводить его на весьма беспокойные размышления. Стая злых духов или шабаш…
– Наверное, с выяснением причин можно и подождать, – с легким нетерпением предложил доктор. – Меня привели сюда нынешнее положение дел и необходимость немедленных действий. Я хотел спросить, не могла бы миссис Зеллаби… – Он замолчал, не зная с какой стороны лучше подойти. Зеллаби терпеливо ждал. Доктор начал с того, что объяснил необходимость прежде всего снять напряжение. – Затем, – сказал он, – когда обстановка немного разрядится, мы будем в состоянии продумать хоть какой-то план.
– А моя жена? Какое она имеет к этому отношение?
Доктор повторил все, что говорил о ней викарию.
– Видите ли, я считаю, что сейчас это наиболее правильный путь. Я мог бы, конечно, собрать всех и поговорить с ними сам, но мне кажется, что сейчас они нуждаются прежде всего в чувстве солидарности и взаимной поддержке, то есть в том, чего легче будет достичь, если исходить это будет от кого-то из них самих, а не со стороны.
Зеллаби, слегка нахмурившись, взглянул на доктора.
– Кого-то из них самих… – пробормотал он. Потом помолчал задумчиво несколько минут и наконец сказал:
– Кажется, понятно. А может быть, и нет… Я полагаю, вы просто сами не знаете.
– Не знаю, – признался доктор. – Из-за этого возникает другая трудность. Пока большинство замужних женщин относятся к своей беременности спокойно, но теперь это может оказаться для них потрясением. У них неминуемо возникнут сомнения, как только они узнают об остальных. Может быть, вы считаете, что мне лучше самому объяснить все миссис Зеллаби?
Зеллаби кивнул.
– Видимо, так будет лучше всего, – согласился он. – Но чуть позже. Сейчас мне хотелось бы выпить. Вам, я полагаю, тоже?
На этот раз доктор согласился. Зеллаби налил два бокала бренди с содовой. Он уже поднес свой бокал к губам, как вдруг неожиданно снова поставил его.
– Боже мой! – сказал он. – И Феррелин тоже?..
C минуту он разглядывал ее портрет над камином, а потом с ошеломленным видом медленно покачал головой. Он откинул назад свои седые волосы, взял бокал и залпом отпил половину, после чего несколько минут угрюмо рассматривал ковер. Наконец он встряхнулся, допил оставшееся бренди и заговорил в обычной манере:
– Напрашиваются три – нет, наверное, четыре – возможности. Однако, поскольку вы об этом не упомянули, я буду считать, что все, что могло произойти во время Потерянного дня, не является тем, что первым пришло бы в голову как нормальному человеку, так и извращенцу. Мы можем это исключить?
– Со всей определенностью, – согласился доктор.
Зеллаби кивнул.
– Итак. У некоторых низших форм жизни можно вызвать партеногенез, не так ли?
– Но, насколько известно, ни у млекопитающих, ни у любых высших форм это невозможно.
– Понятно. Запомним эти слова – «насколько известно». Далее, есть возможность искусственного осеменения.
– Есть, – согласился доктор.
– Но вы так не думаете?
– Трудно сказать. Это кажется невероятным.
