Стивен Бакстер - Плот
Рис подумал о взрыве плавильни, и его воображение начало рисовать картину…
…Члены Команды мечутся по коридорам падающего Корабля, проходы наполнены дымом и пламенем. Корпус поврежден, промозглый воздух Туманности распространяется по каютам, и сквозь пробоины в серебристых стенках Команда видит летающие деревья и гигантских, похожих на облака, китов… Все полностью отлично от привычных им вещей!
— Одни Кости знают, как они пережили первые несколько смен. Но все же выжили. Они запрягли деревья и ускользнули из объятий Ядра. Понемногу люди распространились по Туманности на миры Пояса и еще дальше…
— Что? — Рис вернулся к настоящему. — Но я думал, вы рассказываете, как тут очутились жители Плота… Мне казалось, что население Пояса и другие…
— Взялись откуда-то еще? — Холлербах улыбнулся, он выглядел усталым. — Нам, живущим на Плоту в относительном комфорте, хотелось бы в это верить, но правда состоит в том, что все люди в Туманности происходят от Команды Корабля. Да, даже Костяшники. И, собственно говоря, миф о раздельном происхождении приносит вред всему виду. Чтобы увеличить численность генетического вида, нам необходимы смешанные браки…
Рис задумался. Если припомнить, то между жизнью здесь и на Поясе можно найти много общего. Но при мысли об очевидных различиях, о безжалостной жестокости Пояса, он почувствовал прилив холодной ярости.
«Почему, к примеру. Пояс не должен иметь собственную продовольственную машину? Если у нас общие предки, тогда, несомненно, рудокопы обладают такими же правами, как и обитатели Плота…»
Ладно, об этом можно будет подумать позднее. Рис попытался сосредоточиться на рассказе Холлербаха.
— …Поэтому, молодой человек, я скажу тебе честно. Мы знаем, что Туманность погибает. И если мы ничего не придумаем, то погибнем вместе с ней.
— А что произойдет? Воздух станет непригоден для дыхания?
Холлербах осторожно поставил планетарий на место.
— Возможно. Но задолго до этого не останется звезд. Станет холодно и темно… И деревья начнут погибать.
— Нас нечему будет удерживать! Мы упадем на Ядро, вот и все. Вот будет путешествие…
— И если мы не хотим отправиться в это путешествие, Рис, нам понадобятся Ученые. Молодые, с пытливым умом, которые могли бы найти выход из ловушки, в которую превращается Туманность. Рис, достоинство Ученого не в том, что он много знает, а в том, что он задает вопросы. Мне кажется, в тебе это есть. Возможно, так или иначе…
Рис покраснел.
— Вы имеете в виду, что я могу остаться?
Холлербах фыркнул.
— Учти, это только испытательный срок! Я должен убедиться, что ты именно тот, кого я ищу. Ты должен получить настоящее образование.
Старый Ученый прошаркал к своему креслу. Вынул из кармана очки, нацепил на нос и склонился над своими бумагами. Потом посмотрел на Риса.
— Что-нибудь еще?
Рис почувствовал, что улыбается.
— Могу я задать еще один вопрос?
Холлербах раздраженно нахмурился.
— Ну что ж, если это так необходимо…
— Расскажите мне о звездах. По ту сторону Кольца Болдера. Правда, что они миллионы миль в диаметре?
Холлербах попытался сохранить на лице раздраженное выражение, но оно сменилось полуулыбкой.
— Да. А некоторые даже гораздо больше! Они расположены далеко друг от друга, и небо там почти пустое. Эти звезды существуют не тысячу смен, как здешние жалкие подобия, а тысячи триллионов смен!
Рис попытался представить себе эту величественную картину.
— Но… каким образом?
И Холлербах начал рассказ.
5
После беседы с Холлербахом Грай повел Риса в здание общежития. В длинном, плоском коробе могло поместиться около пятидесяти человек. Полный смущения Рис проследовал за суетливым Ученым между рядами простых коек. Рядом с каждой койкой стояли тумбочка и вешалка. Рис с любопытством рассматривал разбросанные на полу и по тумбочкам предметы — расчески и бритвы, небольшие зеркала, нитки с иголками и фотографии родственников или молодых девушек. Один юноша — судя по малиновому галуну, вшитому в комбинезон, ученик в Науке — сидел на койке. При виде плохо одетого Риса он с удивлением поднял брови, но кивнул вполне дружелюбно. Рис, вспыхнув, кивнул в ответ и поспешил за Граем.
Он пытался догадаться, куда попал. Жилище Паллиса, где он жил с момента прибытия, по меркам Пояса казалось невообразимо роскошным. Этот короб вряд ли можно было с ним сравнить, но, несомненно, здесь жили представители более или менее привилегированного класса. Возможно, Рису придется убирать общежитие, и ему отведут место для сна где-нибудь поблизости…
Они подошли к кровати, на которой не было ни простыней, ни одеял, рядом стояла пустая тумбочка.
Грай махнул рукой.
— Думаю, сойдет, — сказал он и направился к выходу.
Смущенный Рис последовал за ним.
Грай остановился.
— Клянусь всеми Костями, в чем дело, парень? Ты что, слов не понимаешь?
— Извините…
— Здесь, — Грай снова указал на койку и медленно, подчеркнуто медленно, как будто обращаясь к ребенку, произнес: — С этого времени ты будешь спать здесь. Или тебе нужно письменное распоряжение?
— Нет…
— Положи свои вещи в тумбочку.
— У меня ничего нет…
— Возьми из кладовой одеяла, — велел Грай, — другие покажут тебе, где это.
И, не обращая больше внимания на растерянный взгляд Риса, поспешил из спальни.
Рис сел на койку — она была чистая и мягкая — и провел пальцем по гладкой поверхности тумбочки. Его тумбочки!
Юноше стало трудно дышать, и он почувствовал, как раскраснелось его лицо. Да, это его тумбочка, его койка — его место на Плоту!
Все-таки этого он достиг!
Рис просидел на кровати несколько часов, не обращая внимания на удивленные взгляды соседей по комнате. Он был в покое, безопасности и предвкушал завтрашние занятия — на сегодня с него было вполне достаточно.
— Так ты все-таки провел старика Холлербаха?
Эти злые слова вывели Риса из оцепенения. Подняв голову, он уперся взглядом в тонкое, жестокое лицо того самого кадета, над которым он одержал победу около Рубки. Порывшись в памяти. Рис вспомнил его имя Дов?
— Мало того, что приходится жить в этой хибаре. Теперь мы должны делить ее с такими, как эта крыса…
Рис умел держать себя в руках, он был спокоен и рассудителен. Сейчас не время для драки. Он спокойно посмотрел Дову в глаза, медленно улыбнулся и подмигнул.
Дов фыркнул и отвернулся. Намеренно громко стуча дверцами тумбочки, он собрал свои вещи и перенес их в дальний конец комнаты.
