Фред Хойл - Андромеда
— Насколько мне известно, за нами закреплено преимущественное право? — Джирс холодно взглянул на него и стряхнул пепел в пепельницу из головки поршня.
— Вам выделят определенные часы для работы на главной счетной машине — Вы получите собственное лабораторное помещение и квартиры для вашей группы. Это будет на нашей территории, и вы будете подчиняться нашему режиму, однако вам выдадут пропуска и вы сможете свободно приходить и уходить, когда захотите. Нашу службу безопасности возглавляет майор Кводринг, а я отвечаю за научную работу.
— Но не за нашу, — сказал Флеминг, не глядя на Рейнхарта.
— У меня более низменные, но и более насущные дела. — Джирс, насколько мог, игнорировал Флеминга и обращался только к профессору. — У вас, у министерства науки, цели более возвышенные, но, так сказать, более отвлеченные и расплывчатые. На столе в рамке стояла фотография жены и детей директора.
— Интересно, как они ладят между собой? — сказал Флеминг Рейнхарту, когда они вышли. На улице все еще лил дождь. Один из помощников Джирса повел их мимо административного здания, через двор, по мокрой траве, по бетонным дорожкам, мимо низких, похожих на бункеры строений, наполовину укрытых под землей, вверх к стартовой площадке на мысу.
— Сегодня еще тихо, — сказал провожатый, когда они нагнулись, защищаясь от хлестких струй. — Обычно здесь такое творится, что только держись. Несколько небольших ракет в нейлоновых чехлах покоились на наклонных стартовых установках. Они были повернуты в сторону моря. Одна ракета, побольше, стояла вертикально на главном пусковом столе; тщательно принайтовленная к пусковой башне, она казалась неподъемной и вросшей в землю.
— Мы здесь не держим ничего особенно большого. Это все перехватчики. Маленькие, да удаленькие, так сказать. Разумеется, здесь высшая степень секретности, обычно мы не пускаем к себе гостей. Главная счетная машина, помещавшаяся в большом лабораторном корпусе, производила внушительное впечатление. Она была американского производства и втрое больше любой из машин, на которых они когда-либо работали. Дежурные инженеры вручили Флемингу расписание, где были отмечены отведенные ему часы. Хозяева держались довольно любезно, но не проявили особого интереса к работе гостей. Затем им показали незанятое служебное помещение, отведенное для них, и несколько стандартных домиков, маленьких и неуютных, но чистых, обставленных казенной мебелью. Хлюпая в промокших ботинках по грязи, они прошли к жилым корпусам, где им показали столовую и клуб для старшего персонала, магазин, прачечную, гараж, кинотеатр и почту. Сотрудники Центра были обеспечены всем необходимым, и им незачем было выходить за пределы городка, разве только чтобы полюбоваться вереском и небом. За первые два-три месяца в Торнесс переехала только основная группа: Флеминг, Бриджер, Кристин, Джуди и несколько ассистентов. Лаборатории были завалены листами с вычислениями, схемами, синьками и расставленными как придется опытными макетами различных электронных устройств. Флеминг и Бриджер просиживали ночи напролет над электронными блоками будущей машины и схемами соединения; здание постепенно заполнялось: приезжало все больше научных сотрудников, ассистентов, чертежников, инженеров. В начале весны из Глазго прибыли представители фирмы, подписавшей контракт на поставку оборудования, и все вокруг запестрело надписями «Макинтайр и сыновья». Здание для «сверхмашины», как окрестили это детище флеминговского интеллекта, находилось на территории Центра, но в некотором отдалении от городка; к нему то и дело подъезжали грузовики с оборудованием, исчезавшие в воротах. Постоянные сотрудники Центра наблюдали за всей этой суетой с живым интересом, но это их не касалось и они продолжали заниматься собственными делами. Примерно каждую неделю со стороны стартовых установок доносился могучий рев, за ним следовала яркая вспышка, и очередные четверть миллиона фунтов из карманов налогоплательщиков взлетали в воздух. Пасущиеся в округе коровы и овцы лениво разбегались; затем в конструкторских бюро несколько дней продолжалась лихорадочная деятельность. Вообще же окрестности здесь были тихими и неразведанными, а когда дождь прекращался, они становились невыразимо прекрасными. Младшие члены группы Рейнхарта быстро подружились с персоналом Центра и охранявшими его солдатами. Они вместе ели, пили, гуляли по окрестностям и носились по заливу на маленьких парусных лодках. Но Флеминг и Бриджер держались особняком, за что получили прозвище «небесные близнецы». Если их не было возле строящейся машины или в лаборатории, значит, они работали в домике Флеминга или Бриджера. Иногда Флеминг, решая какую-нибудь проблему, запирался у себя один, а Бриджер, прихватив полевой бинокль, отправлялся на моторной лодке на птичий островок Торхольм. Рейнхарт распоряжался из Лондона; он регулярно приезжал в Центр, но большую часть времени проводил в недрах Уайтхолла, добиваясь утверждения планов, смет, разрешений, а также занимаясь бесчисленными отчетами, которые все время запрашивало правительство. В результате все, что требовалось для бесперебойной работы, они получали очень быстро, и задержки с материалами бывали редки. Рейнхарт скромно утверждал, что Осборн в подобных делах маг и волшебник. Только Джуди оказалась на отшибе. Помещение, где она работала, было в стороне от лаборатории, в главном административном корпусе, а жить ей пришлось вместе с сотрудницами Центра. Флеминг, хоть и был всегда очень приветлив, не мог уделять ей много времени. Бриджер и Кристин старательно ее избегали. Она умудрялась следить за общим ходом работы и порой принимала приглашения офицеров отправишься на прогулку по окрестностям, но и только; дальше этого дело не шло. В долгие зимние вечера она пробовала вышивать, лепить и даже снискала себе этим репутацию артистической натуры. На самом деле ей просто было скучно. Когда новая счетная машина была почти закончена, Флеминг повел Джуди осматривать ее. Сам он относился к машине с благоговейным страхом, к которому примешивалась неприязнь. Либо он во всем ошибался, либо должно получиться нечто невообразимое и сверхъестественное. Видно было, что Флеминг страшно утомлен: он отчаянно устал и устало отчаивался. Но машина поражала воображение. Она была так велика, что пульт управления находился внутри нее.
— Мы тут как Иона во чреве китовом, — объявил Флеминг Джуди, указывая на потолок — Там установлен основной агрегат системы охлаждения — гелиевый сжижитель. Сердечники запоминающего устройства непрерывно омываются потоком жидкого гелия. За тяжелыми двойными дверьми находилось обширное помещение размером с танцевальный зал, в центре которого до самого потолка подымалась панель, состоящая из множества электронных блоков. Напротив панели стоял главный пульт управления, обращенный задней стороной к двери. На одном конце пульта виднелось что-то напоминающее обычную клавиатуру пишущей машинки; на другом помещалось печатающее устройство. Кроме того, на пульте было еще несколько клавиатур и приспособления для обработки перфокарт. Осветительные плафоны пока не работали — горела только одинокая лампочка на пульте, да еще несколько переносных ламп свешивалось с аппаратурных стоек. Зал был в полуподвальном помещении без окон. Он походил на таинственную пещеру.
