Александр Мееров - Защита 240
- Пауль, - Крайнгольц положил ладонь на худое плечо старика. - Теперь мы будем иначе облучать Микки.
- Знаю. Все равно это мерзость!
- Теперь мы будем лечить Микки, - еще мягче продолжал Ганс.
- Ах, лечить, лечить! А эти мучения? - Буш гневно кивнул в сторону маленькой кровати.
- А мучения людей в Браунвальде? Пауль, дорогой, пойми меня, я никогда в жизни не забуду того, что видел там!
Крайнгольц опустился на белый табурет возле Микки, сжал виски ладонями и долго сидел молча.
- Ганс!
- Да, Пауль, - глухо ответил тот.
- Не надо!
- Нет, надо! - резко поднялся Крайнгольц. - Надо сделать так, чтобы никогда не возродилось то, что было в Браунвальде. А если кто-нибудь снова захочет повторить, если над Человечеством нависнет угроза, то должно быть средство борьбы с этим. Должно! И я дам человечеству это средство.
- Я понимаю тебя, Ганс. Я хочу помочь тебе, но пока мы бессильны.
- К сожалению, ты прав. Но мы будем бороться до конца.
- Да, Ганс, до конца! Пойдем в излучательную.
Проверена аппаратура над операционным столом: приборы, регистрирующие дыхание, кровяное давление, состояние нервной системы. Через введенную в вену иглу каплями поступает физиологический раствор с глюкозой.
Опыт начался.
Несмотря на то, что мощная вентиляционная установка обеспечивает в операционную приток свежего воздуха, Крайнгольц весь в поту: ассистировать Бушу и одновременно следить за аппаратурой - нелегко. Сейчас для Крайнгольца наступил самый ответственный момент.
- Я готов, Ганс.
- Включаю излучатели!
- Давай.
В тишине операционной гулко раздается щелкание метронома и мерное шипение генераторов.
Крайнгольц поглощен приборами, хирург следит за состоянием подопытного.
- Ганс, надо заканчивать. Третья инъекция камфоры!
- Еще немного, несколько секунд.
Крайнгольц включает дополнительные каскады усиления - на осциллографах забегали зеленые змейки, образуя замысловатые узоры. Их рисунок становится все стройнее, четче и яснее вырисовываются отдельные зубцы сигналов и, наконец, они застывают в плавном беге.
- Пауль! Пауль! Это то, что нужно, Пауль!
Буш наклоняется над Микки. На него смотрят ясные и как будто немного удивленные глаза Микки. Маленькая, сморщенная, еще слабая лапка тянется к блестящему пенсне Буша.
Друзья переглядываются. Победа!
Крайнгольц извлекает из кармана припасенный для обезьянки банан.
Внезапно в операционной все померкло. Прекратилось жужжание моторчиков, затихли приборы. В глубокой темноте только чуть теплятся оранжево-красные нити угасающих электронных ламп.
- Что случилось, Ганс? Что там у тебя произошло? Почему нет напряжения? Я ничего не вижу. Приборы не подают физиологический раствор для Микки! Ганс, что ты там напутал?
- Я ничего не напутал, Пауль, но я и сам еще не могу понять, в чем дело.
Натыкаясь на аппаратуру и приборы, Крайнгольц пробирается к выходу. Везде темно.
Расположенные за "высокой оградой" лаборатории были тщательно изолированы от влияния посторонних излучений и устроены таким образом, что не имели естественного освещения. Крайнгольцу понадобилось порядочно времени, чтобы выбраться из кромешной тьмы.
- Станция? Станция! - Крайнгольц нервно стучал по рычажку телефонного аппарата. - Станция, говорят из Пейл-Хоум. Почему отключено напряжение?.. Да, да, почему не даете напряжения в Нейл-Хоум?
Выслушав ответ, Крайнгольц со злобой бросил трубку.
Просторный холл с большими, от пола до потолка, окнами, выходящими к озеру, устлан серо-голубым ковром. Белый рояль, два кресла, овальный столик возле них и небольшая эллинская колонна с бюстом Бетховена составляют всю обстановку обширного холла. Серебристо-серые драпри, тонкий позолоченный бордюр, протянутый над высокими палевого шелка панелями делают помещение нарядным и вместе с тем сохраняют его строгий стиль.
Пара свечей в бронзовых канделябрах на рояле безуспешно борется с наступающей со всех углов темнотой.
Крайнгольц уже переоделся и устало сидит в кресле, поджидая возвращения хирурга из операционной.
Буш входит в холл медленно, по-стариковски шаркая по ковру ногами, неся с собой запах эфира.
- Ничего не удалось сделать, Ганс. - Доктор молчит и дребезжащим, стариковским голосом добавляет: - Микки скончался.
Крайнгольц ничего не отвечает, сидит не шевелясь, бесцельно всматриваясь в трепетное пламя свечи. Буш тяжело опускается в кресло, заботливо смотрит на друга и спрашивает.
- Ганс, с кем ты говорил по телефону?
- Право, не знаю с кем. Звонил на подстанцию. Там ответили, что Пейл-Хоум отключен за неуплату.
- На подстанцию? Они же сказали и о телефоне?
- Что о телефоне?
- Ведь тебе на подстанции сказали, что за неуплату будет отключен и телефон.
- Ну, да.
- А ты не подумал, что подстанция не имеет отношения к телефонной сети?
- Черт возьми, а ведь это верно!
Буш снова молчит.
- Я уверен, Ганс, что кто-то следит за тобой. Кто-то заботится о том, чтобы оставить тебя без самого необходимого. Сегодня без предупреждения отключили от станции, и ты остался без электроэнергии, завтра...
Крайнгольц вскакивает с кресла.
- Прошу тебя, Пауль, пойдем, помоги мне. - Буш вопросительно глядит на Крайнгольца.
- Я знаю, Пауль, ты устал, но это необходимо сделать.
Крайнгольц задумывается на мгновение и потом решительно заканчивает:
- Да, это необходимо!
Они направляются во внутренние лаборатории.
- Я чуть не забыл, что без тока не сработает приготовленная мною система, когда у меня не будет уже никакого другого выхода, - на ходу говорит Крайнгольц. "За высокой оградой" при свете электрического фонаря они подтаскивают к основной установке тяжелый аккумулятор.
Крайнгольц быстро отъединяет несколько проводников от небольшого щитка, вделанного в стене, и присоединяет их к аккумулятору.
- Теперь я спокоен, - говорит Крайнгольц хирургу, когда они возвращаются в холл и снова усаживаются в креслах. - Во всех комнатах виллы установлены десятки контактов. Включить один из них - и за "высокой оградой" не останется ничего, что не должно попасть в чужие руки.
- Это, может быть, и неплохо, Ганс, но, знаешь, я бы считал, что тебе лучше уехать отсюда. Я чувствую, что над тобой нависла какая-то страшная угроза, что кто-то сжимает тебя и твое дело какими-то очень сильными тисками. Хотелось бы только знать, кто именно закручивает винт этих тисков?
Буш поднимается с кресла, подходит к роялю и берет несколько аккордов. Эти звуки как бы вырывают его из окружающей действительности, он быстро опускается на круглый табурет, и его тонкие пальцы ударяют по клавишам.
