Максим Жуков - Оборона тупика
Водитель остался на первом этаже, присоединившись в комнате отдыха к другим «разъездным-выездным», которые смотрели (господи, в какой уже раз!…) DVD с фильмом «Матрица. Часть 3». Этот DVD и сам фильм с альтернативным дублированным переводом был интересным явлением, даже слово «революция» из названия третьей части изъяли. Однако, несмотря на многие интересные аспекты, все же Суворов считал столь пристальное внимание к этому фильму странным и даже глупым. Возможно, полагал он, низшие чины так любят этот фильм в этом варианте именно потому, что он был подпольно выпущен всего в двадцати экземплярах. Быть приобщенным к элитарному, доступному не всем, всегда приятно.
Суворов поднялся на второй этаж и, миновав «коммерческий контур», а также внутреннюю охрану, прошел в свой кабинет вместе с «седьмой». В приемной к нему сразу прилепился Струев.
– Данила, черт, ты куда пропал?! – подхватив Суворова под руку, заговорил он. – Я все выходные как на иголках. И что это ты с «седьмой» сделал, начальник? Она ведь сейчас, как тростинка, пополам переломится.
– Не части, доцент, – ответил Суворов, включая компьютер и обустраиваясь на своем рабочем месте, – мог бы Юрию позвонить, если был как на иголках, он бы тебе все объяснил.
– Так все нормально?
– Почти. Работаем дальше. Погоди секунду, не уходи.
– И не собирался, – отозвался Струев, – Данила, я такого человека нарыл…
– Подожди, ради бога! – Суворов ткнул кнопку селектора. – Лиза, сделай мне два чая и вызови немедленно ко мне главного врача.
– Сомова?
– Лиза, я же сказал: главного врача, а главный врач у нас Сомов. Давай быстро! А ты, девонька, садись на диванчик, только не спи, пожалуйста.
– Черт, – снова не выдержал Струев, – да что там у вас произошло в пятницу?
– Вербовали Филиппову.
– Твою ненаглядную Аннушку?
– Моя ненаглядная Аннушка, – с ухмылкой ответил Суворов, – заставит тебя повеситься, когда в марте подключится к работе.
– Стало быть, завербовали успешно, – Струев сел на гостевой стул и закурил, – а потом что-то случилось…
– Да, но, скорее всего, непосредственного отношения к нам это не имеет. Ты вот что, доцент. Сейчас девоньке надо восстановить силы. Потом поработай с ней как следует и по инциденту в пятницу, и вообще: она талантлива, в том числе и по НЛП. Думаю, если справится со вторым барьером, сможет тренировать «лис».
– Какая из меня «лиса», Данила Аркадьевич! – подала голос «седьмая». – «Лисы» согласно теории должны начинать с нуля при полном отключении от обыденной жизни.
– Ну, с чего-то надо начинать, – возразил Суворов.
– И не спорь с начальством, – улыбаясь, подхватил Струев.
Постучавшись, зашел Сомов, кивком поздоровался и молча остановился у дверей.
– Вот что, милый, – обратился к нему Суворов, – «седьмая» третьи сутки работает на износ. Проверить, витаминизировать, покормить и погрузить в глубокий сон. Ты и сам знаешь, что делать.
Сомов снова кивнул, затем позвал девушку взмахом руки и молча вышел, увлекая за собой «седьмую».
– За что мне нравится наш Пилюлькин, – сказал Струев, – так это за красноречие.
– Ладно, доцент, что ты мне хотел сказать?
– Данила, я нашел совершенно гениального Кулибина, у которого есть только один недостаток.
– Какой же недостаток?
– Скажу позже.
– Где этот твой Кулибин?
– Он только что прошел все круги ада нашей проверки и накачки и до сих пор здесь, в этой самой… переговорной.
– Хм… Зачем он нам?
– Данила, ты в своем уме?! Если кто-то и сможет взять на себя все техническое обеспечение и за два – два с половиной года подготовить технологическую базу не только для первой части Проекта, но и для дальнейшего, то это он.
– Хорошо, – Суворов хлопнул ладонью по столу и встал, – пойдем посмотрим на твоего гения с недостатком.
Они вышли из кабинета, в дверях столкнувшись с Лизой, несущей поднос с двумя чашками чая. «Потом», – кинул на ходу Суворов. Переговорная, упомянутая Струевым, была хорошо оборудованной и изолированной комнатой для допросов с односторонне прозрачной стеной. Когда Суворов и Струев подошли к этой стене снаружи, то увидели, что внутри сидит на одиноком стуле посредине помещения молодой высокий сутулый человек с густой черной шевелюрой.
– Ага, – улыбаясь, повернулся Суворов к Струеву, – это и есть его недостаток?
– Нуда…
– Ты, доцент, оказывается, не только ксенофоб, но и расист.
– Напрасно вы так, господин хороший, – отозвался Струев, – ведь это я его рекомендую. Но я прекрасно понимаю, чего здесь можно опасаться.
– Как его фамилия? Цуккерман?
– Штейман, – ответил Струев, – Борис Михайлович Штейман. Еврей даже по паспорту.
– Он, правда, настолько хорош?
– Данила, ты не представляешь, насколько.
– Хорошо, почему ты решил, что он будет верен?
– Я же сказал, его проверили по-всякому.
– Ладно, я хочу поговорить с ним, – сказал Суворов и направился к двери в «переговорную», захватывая по дороге стул.
– Эй, Данила, ты уверен, что тебе следует ему показываться сейчас?
– Ты же сказал, что ему можно верить, – ответил Суворов, – и потом, после сегодняшнего ему все равно дорога либо к нам, либо на дно Яузы.
Суворов решительно раскрыл дверь в комнату, вошел и поставил свой стул напротив стула Штеймана.
– Здравствуйте, господин Штейман, – произнес он, садясь. – Меня зовут Данила Аркадьевич Суворов. Мне сказали, что вы великий мастер, надежда отечественного хай-тека.
– Если ваши товарищи не преувеличили, – отозвался Штейман, – то в области электроники и компьютерных технологий я… что-то вроде того.
– Что же, заниженной самооценки у вас нет. Полагаю, вам достаточно хорошо объяснили, чем мы занимаемся, и насколько это опасно, – Штейман закивал, – ну так вот, хотелось бы знать, зачем вам это?
– А что мне еще делать? Работать на Брайтоне?
Штейман говорил спокойно и даже уверенно. У Суворова не возникло и тени сомнения в его искренности. Это было вполне естественно после накачки. «Если он не суперагент, – подумал Суворов, – то он, похоже, и не пытался сопротивляться накачке. Решение он уже принял». Допрашиваемый воспринимал все происходящее с ним как должное.
– Возможно, работа на Брайтоне – вовсе не плохой выбор, – сказал Суворов. – А люди, которые здесь собираются, рискуют своей жизнью каждую минуту ради русской национальной идеи.
– Это я понимаю. И готов присоединиться.
– Но вы еврей, господин Штейман, – возразил Суворов, – а евреи, я полагаю, русскую национальную идею на дух не переносят. Диаспора и всеобщая взаимопомощь евреев – да. Всеобщая мировая демократия – да, государство Израиль – да, но Россия для России – это, согласитесь, совсем не еврейская идея.
