Кобо Абэ - Четвертый ледниковый период
— Противник?
— Ну конечно! Разве не ясно, что мы имеем дело с настоящим противником?
Я опустил глаза и задержал дыхание. Нет, в сторону всякие эмоции. Нужно слушать Ёрики. И если действительно нам противостоит противник, а не простая цепь случайностей…
Позвонил Цуда. Полиция задержала какого-то субъекта и показала его хозяину табачной лавки. Как только выяснилось, что произошла ошибка, задержанного немедленно отпустили. Хозяин табачной лавки утверждает, что один из преступников — мужчина небольшого роста, видом из благородных, глаза маленькие, с холодным, жестким блеском. Я непроизвольно улыбнулся. Ёрики я это передавать не стал.
— Так кто же это, по-твоему? — спросил я его.
— Мне все больше кажется, что это не частные лица, а какая-то организация.
— Почему?
— Не могу выразить этого словами. Я так чувствую.
Дождь прекратился. Незаметно наступил вечер.
— Восьмой час. Пора отпустить всех по домам.
— Я им позвоню, — сказал Ёрики.
Я кивнул и подошел к окну. Внизу у ворот стоял мужчина с сигаретой во рту. Было темно, и я не мог разглядеть его лица. Вдруг он поднял голову, увидел меня и поспешно ушел. Я резко обернулся.
— Ты хочешь сказать, что это та самая организация, которая занимается скупкой зародышей на третьей неделе беременности?
— Ну вот еще, откуда мне знать… — немного растерянно, как мне показалось, проговорил Ёрики, набирая номер на телефонном диске. — Впрочем, если уж на то пошло, сейчас над проблемами внеутробного выращивания млекопитающих работают во всем мире…
— Внеутробное выращивание?
— Угу…
— Любопытно… Ты что же, только сию минуту об этом вспомнил? Или все ждал случая сказать?
— Да нет, я об этом давно думаю. Просто как-то к слову не приходилось.
— Понятно. С твоим образом мышления ничего иного и быть не могло. Но я тебе вот что скажу. Все это плод твоего воображения. И будет лучше, если ты выбросишь это из головы.
— Почему?
— Потому что это мешает тебе видеть факты.
— Да нет же…
— Довольно об этом. Не отвлекайся, звони.
Но Ёрики не стал звонить.
— А я вот сам видел крыс с жабрами. Самые настоящие земноводные, только млекопитающие.
— Ерунда!
— Нет, правда. Говорят, они там научились в ходе внеутробного выращивания заменять наследственное развитие индивидуальным. Это действительно возможно. Говорят даже, что выведены земноводные собаки, но их мне, правда, видеть не приходилось. Пока у них не получается с травоядными животными. Но хищники и всеядные сравнительно…
— И где эти животные находятся?
— Неподалеку от Токио. В лабораториях старшего брата одного вашего знакомого, сэнсэй…
— Кто это?..
— Брат господина Ямамото из госпиталя Центральной страховой компании. А вы и не знали?.. Жаль, что сейчас поздно уже. Но завтра я бы мог свозить вас туда. Я, конечно, не думаю, чтобы они занимались и человеческими зародышами, но, может быть, нам удастся напасть там на какой-нибудь след. Конечно, это окольный путь, но ведь прямого пути к…
— Хватит с меня! Я не желаю играть в сыщиков. Вон там, у ворот, торчит какой-то субъект и следит за нами. Если не сыщик, то наверняка наемный убийца.
— Вы это серьезно?
— Пойди и сам посмотри.
— Я позвоню вахтеру, пусть он проверит.
— Позвони заодно и в полицию.
— Сказать, что нас подкарауливает наемный убийца?
— Скажи все, что тебе угодно… — Я встал, переобулся и взял портфель. — Я иду домой. Ты тоже иди, когда всех обзвонишь.
18
Я был зол. Я даже не знаю, на кого именно. Мне так хотелось размотать этот дурацкий клубок, но я понятия не имел, с чего начинать. И дело не в том, что в руках у меня не было нитей, напротив, нитей было слишком много. Все они переплетались и обрывали друг друга, и совершенно непонятно было, какой из них лучше следовать.
По дороге домой я немного боялся, но, кажется, за мной никто не следил. Жена услыхала, как я резко рванул калитку, и поспешила мне навстречу. Я понял, что она ждала моего возвращения. И действительно, не успел я в передней снять туфли, как она вдруг заговорила низким, хрипловатым голосом:
— Что все это значит? Этот госпиталь… и вообще все…
На ней было выходное платье. То ли она тоже только что вернулась, то ли собиралась куда-то идти. Свет из комнаты пронизывал встрепанные волосы на ее голове. Она была сильно возбуждена и раздражена чем-то. Я не понимал, в чем дело. При слове «госпиталь» я вспомнил только счетную лабораторию в госпитале Центральной страховой компании, где разыгрался акт из дела об убийстве. Откуда жена узнала об этом? И почему она так этим заинтересовалась?
— Как это «что значит»?
— Как ты можешь?.. — прошептала жена сдавленным, полным упрека голосом, и я остановился как вкопанный.
Из гостиной под аккомпанемент телевизионной музыки донесся пронзительный прерывистый смех нашего сына Есио. Я ждал, что скажет жена. У меня вдруг возникла нелепая мысль: а вдруг она обнаружила в работе счетной лаборатории господина Ямамото какое-то упущение, которого я не заметил? Но жена, по-видимому, ждала, что скажу я.
Некоторое время тянулось неестественное молчание. Наконец жена проговорила:
— Я сделала так, как ты хотел. Но я вижу, ты забыл даже, о чем звонил им. Не ожидала от тебя такого легкомыслия… Достаточно того, что ты не удосужился приехать за мной.
— Звонил?
Жена подняла голову. На лице ее был испуг.
— А разве нет?..
— Подожди. О чем я звонил?
У нее мелко задрожал подбородок.
— Они сказали, что ты им позвонил… Ведь ты звонил, правда?
Она была в смятении. Видимо, упреки, которыми она только что собиралась меня осыпать, потеряли под собой почву. Вошло что-то немыслимое, неожиданное и разом погасило ее раздражение. И вот что я понял из ее сбивчивых, взволнованных слов.
Около трех часов, едва Есио вернулся из школы, ей позвонил врач из клиники женских болезней, где она состояла под наблюдением. Это маленькая лечебница в пяти минутах езды на автобусе от нас, ее директор — мой старый приятель. (Тут я вспомнил. Несколько дней назад жену предупредили, что она забеременела, и она обратилась ко мне за советом, делать ли ей аборт. Однажды у нее случилась внематочная беременность, и с тех пор она очень остро переживает такие вещи. Кажется, я так ничего и не ответил ей, это было как раз, когда нас загнали в тупик по вопросу о машине.) Содержание телефонного разговора сводилось к тому, что ее пригласили немедленно приехать в клинику, где ей по моей просьбе сегодня же сделают операцию. Жена заколебалась. Кажется, она даже ощутила чувство протеста. Она позвонила ко мне, но меня на месте не оказалось. (В три часа я сидел у члена комиссии Томоясу и вел переговоры о передаче нам трупа. В лаборатории все были, конечно, как в тумане и, видимо, забыли потом передать мне, что звонила жена.) Волей-неволей она отправилась в клинику.
