Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников
За обожжённой стеной никого не было, только валялись среди мусора пустые гильзы. Пятен крови воины тоже не обнаружили, значит, Га-Руб промахнулся и не приласкал никого из нападавших (судя по следам, их было не меньше двух). Плохо, но винить бойца в этом не стоит: противник стрелял из засады, хорошо укрывшись, и напал неожиданно. Но вообще-то странно: дохлятники не переносят благословенного Дыхания Бога, оно для них смертельно – что им понадобилось здесь, где это Дыхание такое сильное, что Бал-Гор ощущает его кожей лица? Может, где-то тут спрятано что-то очень ценное? Или… Или стрелявшие из-за стены устойчивы к Дыханию (говорят, такие среди них попадаются – например, в горах) и ушли, почувствовав, что дольше находиться здесь им уже опасно? Они же всё-таки не песчаные люди, для которых Дыхание Бога – Пища. Как бы то ни было, надо возвращаться в лагерь, чтобы придти сюда вдесятером и выяснить, что это были за дохлятники, и что им здесь было нужно.
Вернувшись к танку, Бал-Гор посмотрел на Хван-За. Воин лежал на земле, раскинув руки; вместо левого глаза у него зияла кровавая дыра. Пуля пробила мозг; не надо было быть Имеющим-Право-Думать, чтобы понять – Хван-За мёртв, да будет он счастлив в пустынях Верхнего Мира, где всегда сияет Мировой Свет, и где всегда много Пищи.
– Унесём его с собой, – распорядился десятник. – Нас двое, будем чередоваться.
Га-Руб беспрекословно взвалил мертвеца на свою широкую спину: если слово сказал Имеющий-Право-Отдавать-Приказы, Имеющий-Право-Убивать-и-Умирать обязан следовать этому слову и тащить убитого товарища, не жалуясь и не требуя, чтобы его сменили или помогли бы ему нести эту ношу.
Бал-Гор закинул за плечи две винтовки – Га-Руба и Хван-За, – взяв свою наизготовку. И уже отойдя от места короткой перестрелки шагов на пятьсот, он ещё раз оглянулся, словно пытаясь понять, что же всё-таки понадобилось дохлятникам в таком «горячем» месте. Бал-Гор ни секунды не верил в то, что дохлятников интересовал старый ржавый танк с мёртвым экипажем.
* * *– Ты, выползок песчаной гадюки, – злобно пробормотал Ур-Джид, – чему тебя только учили Имеющие-Право-Думать! Ты не должен был лезть в эту ржавую жестянку, ты должен был смотреть по сторонам – сам, ты же десятник! Нет, тебе захотелось трофеев…
Сотник был не прав, но Бал-Гор молчал: со старшим не спорят – так повелевает Яса, закон песчаных людей. Воины гибнут в боях, и это тоже закон. А злится Ур-Джид не потому, что десятник Бал-Гор потерял одного воина, а потому что тот вернулся живым, а не поймал глазом пулю дохлятников. Ур-Джид тугодум, но он давно уже понял, что десятник Бал-Гор метит на его место, и сотник дорого бы дал за сладостную для него весть о том, что «этот умник» наконец-то не вернулся из очередного рейда по развалинам.
– Тебе бы плетей, – шипел Ур-Джид, – и ты их избежишь только потому, что принёс мне вот это, – сотник покосился на пулемётную ленту, аккуратно сложенную у его ног. – Но не мечтай о том, что сегодня ночью тебя будет греть Имеющая-Право-Услаждать-Воинов – ты этого не заслужил. Уйди с глаз моих, охвостье жёлтого тарантула!
На лице Бал-Гора не дрогнул ни один мускул. Он почтительно поклонился сотнику и пошёл к воинам своего десятка, терпеливо ожидавшим его возвращения. Неудовольствие Ур-Джида не распространилось на воинов Бал-Гора – за найденный танк десяток получил от сотника канистру «весёлой воды», омывающей головы блаженством и окрашивающей серую пыль мёртвых развалин в жёлтый цвет горячего песка их далёкой южной родины. Воины глотали слюну, с вожделением поглядывая на пластиковую емкость, но без своего командира не смели начать пиршество. А Га-Руб получил и женщину – ещё издали Бал-Гор заметил её, сидевшую рядом с воином, увлечённо (и наверняка не в первый раз) пересказывавшим своим товарищам все перипетии стычки с дохлятниками.
При появлении десятника секироносцы дружно вскочили на ноги. Бал-Гор небрежно махнул рукой, откуда-то мигом появилась металлическая чаша (чаша эта была походным котелком легионера – солдата элитного подразделения могучей державы, сожжённой Гневом Бога), наполнилась «весёлой водой» и пошла по кругу. Люди песков пили, и грызли жареное мясо – в последнее время божественной Пищи в окрестностях лагеря стало заметно меньше, воины возвращались из рейдов голодными, и голод заставлял их охотиться на всё съедобное: в первую очередь на крупных бурых крыс, расплодившихся среди развалин. Да, подумал десятник, хорошо бы нам найти Кормушку – говорят, раньше, до Дня Гнева, они здесь были, и не одна: ведь на месте этих развалин, тянувшихся на десятки тысяч шагов, стояла когда-то столица страны дохлятников – врагов, теснивших пустыни к югу. Но Великий Бог защитил своих детей: он явил жгучий гнев свой, и города дохлятников сгорели, а на их месте остались руины, пропитанные Пищей. И Бог отдал все эти развалины народу песков – дохлятники в таких местах жить не могут, от запаха Пищи они болеют и умирают (поэтому-то, собственно, их и называют дохлятниками). Хотя, вспомнил Бал-Гор, залезли же они в эпицентр взрыва (рядовые воины-секироносцы, не знающие умных слов, называют такие места Следами Ока Гневного Бога). И хотелось бы знать, зачем они туда полезли…
«Весёлая вода» развязала языки. Песчаные воины вспоминали бои и хвастались друг перед другом числом убитых врагов, подтверждая свои заслуги демонстрацией черепов. Бал – Гор только усмехался, слушая эти рассказы. Да, бои действительно были – вся жизнь воинов Ондола состояла из непрерывных схваток с теми, кто отличался от них самих, – но черепа… Черепа можно было найти в развалинах городов, испепелённых Гневом Бога, а уж сочинить историю о том, как ты одним топором положил десяток (нет, два десятка) дохлятников или там, скажем, злобных колдунов гор, лесов и подземелий, – этим простодушные дети пустынь занимались с очень большой охотой. Десятник Бал-Гор и сам был таким же, как они, и если и отличался от простых секироносцев, то на самую малость. И поэтому он не возражал против неумеренных славословий непобедимым героям – в конце концов, главное в этих рассказах было правдой: мир дохлятников действительно враждебен миру песчаных людей, и вечная война между ними была неизбежной.
– Командир… – услышал он и обернулся.
Рядом с ним стоял Га-Руб (было заметно, что «весёлая вода» крепко ударила ему в голову), держа за руку Имеющую-Право-Услаждать-Воинов. На ней была короткая кожаная юбка, открывавшая ноги выше колен, ожерелье из пустых гильз и тонкая безрукавка, прикрывавшая грудь, но оставлявшая открытыми живот и талию. Женщины народа песков легко переносят и жару, и холод – им нет нужды кутаться, а Имеющие-Право-Услаждать-Воинов всегда помнят о том, что они обязаны привлекать мужские взгляды и вызывать желание. Она стояла спокойно и казалась равнодушной, хотя время от времени бросала то на Га-Руба, то на Бал-Гора быстрые взгляды – у живой вещи, чьё единственное предназначение – быть сладкой, были какие-то свои мысли (которые, впрочем, никого не интересовали).
