Клайв Льюис - Мерзейшая мощь
— Да. Пока бумажки нет, они не в курсе.
— То-то и оно! Они ведь сами не знают, чего хотят! Мало ли кто им понравится!
— Да! Надо сразу же подсунуть им своего кандидата! Объявим о вакансии, и тут же — бац! — кролик из шляпы!
— Значит, думать начнем прямо сейчас!
— А непременно социолога?
— Нет, это все равно!
— У нас нет политолога.
— Да… хм… Понимаете, они эту науку не жалуют. А может, Фиверстоун, лучше эту, как ее?.. прагматометрию?
— Занятно, что вы это сказали. Тот, о ком я думаю, как раз интересуется и ею. Можно было бы назвать так: специалист по социальной прагматометрии.
— А кто это?
— Лэрд из Кембриджа.
Кэрри никогда о нем не слышал, но глубокомысленно протянул: «А, Лэрд…»
— Как вы помните, — продолжал Фиверстоун, — он хворал и закончил средне. Но в Кембридже экзамены так плохо поставлены, что никто на это не смотрит. Потом он руководил «сфинксами», издавал журнальчик. Ну, Дэвид Лэрд…
— Да, конечно… Только, Дик…
— Что такое?
— Это не очень хорошо. Сам я тоже не придаю значения дипломам, но у нас тут… раз, два, три… и он невольно посмотрел туда, где сидел Палем, толстолицый человек с маленьким ротиком. Даже Кэрри не мог припомнить, что он сделал или написал.
— Да, знаю, — согласился Фиверстоун. — Мы иногда берем не тех, кого следовало бы. Но без нас колледж приглашает вообще невесть кого.
То ли от шума, то ли еще от чего, Кэрри на минуту заколебался. Недавно он обедал в Нортумберлэнде. Там был и Тэлфорд, и все его знали, все слушали, даже сам Кэрри дивился его уму и живости, которых он почему-то в колледже не проявлял. А вдруг все «эти» так коротко и скучно ему отвечают лишь потому, что он им неинтересен? А вдруг он глуп? Эта дикая мысль промелькнула в его мозгу, но лишь на короткий миг. Приятней было думать, что «они» — просто отсталые, косные люди.
— На той неделе я буду в Кембридже! — кричал тем временем Фиверстоун. — Даю там ужин. Премьер, два газетных босса, Тони Дью. Что? Конечно, знаете. Черный такой, плюгавый. И Лэрд там будет. Он в каком-то родстве с премьером. А вы не придете? Дэвид мечтает с вами познакомиться. Он очень много о вас слышал… от вашего бывшего студента, забыл фамилию…
— Не знаю… Тут еще Билла хороним, я нужен… По радио не передавали, нашли убийцу или нет?
— Не слыхал. Кстати, раз Ящера нет, у нас уже две вакансии.
— Что-о-о? — взвыл Кэрри. — Какой шум! Или я оглох?..
— Эй, Кэрри! — крикнул ему Бразекр, перегнувшись через Фиверстоуна. — Что это делают ваши друзья?
— Почему они так кричат? — спросил кто-то. — Разве нельзя работать без крика?
— По-моему, они не работают, — добавил кто-то еще.
— Слушайте! — воскликнул Глоссоп. — Какая там работа?! Скорее уж футбольный матч.
Все вскочили.
— Что это?! — закричал Рэйнор.
— Они кого-то убивают, — заключил Глоссоп.
— Куда вы? — спросил Кэрри.
— Посмотрю, в чем дело, — сказал Глоссоп, — а вы соберите всех слуг. И позвоните в полицию.
— Я бы не выходил, — обронил Фиверстоун, наливая себе еще вина. — По-моему, полиция уже там.
— То есть как?
— А вы послушайте.
— Я думал, это дрель…
— Слушайте!
— Господи, неужели пулемет?!
— Смотрите! Смотрите! — закричали все. Зазвенели стекла. Кто-то кинулся опустить жалюзи, но вдруг все застыли, тяжело дыша и глядя друг на друга. У Глоссопа на лбу была кровь, а пол усыпали осколки прославленного окна, на котором Мария Генриетта вырезала бриллиантом свое имя.
5. ГИБКОСТЬ
Наутро Марк поехал в Беллбэри поездом. Он обещал жене уточнить насчет оплаты, и это смущало его, но вообще он чувствовал себя неплохо. Само возвращение ему очень понравилось — он просто вошел, снял шляпу, спросил виски. Слуга его узнал. Филострато ему кивнул. Женщины вечно выдумывают, а вот она, реальная жизнь! Выпив виски, он пошел к Коссеру, пробыл у него минут пять, и все померкло.
Стил и Коссер взглянули на него, как глядят на случайного посетителя, и не сказали ничего.
— Доброе утро, — неловко начал Марк.
Стил сделал пометку на каком-то большом листе бумаги, лежащем перед ним, и спросил, не глядя:
— В чем дело, м-р Стэддок?
— Я к Коссеру, — сказал Марк. — Вот что, Коссер, в последнем разделе нашего отчета…
— Какой отчет? — спросил Коссера Стил. Коссер криво усмехнулся.
— А, я тут подумал, составлю-ка отчетик про эту деревеньку. Вчера у меня дел не было, я поехал туда, а Стэддок мне помогал.
— Неважно, — сказал Стил. — Поговорите в другой раз, Стэддок. Сейчас Коссер занят.
— Простите, — сказал Марк. — Давайте разберемся. Значит, этот отчет — частное дело Коссера? Жаль, что я не знал. Я бы не потратил на него восемь рабочих часов. И вообще, кому я подчиняюсь?
Стил, играя карандашом, смотрел на Коссера.
— Я спросил вас, кому я подчиняюсь, мистер Стил, — сказал Марк.
— При чем тут я? — удивился Стил. — Вы, я вижу, не заняты, а я — занят. Ничего я не знаю о ваших делах.
Марк обратился было к Коссеру, но уже просто глядеть не мог на его веснушчатое лицо и пустые глаза. Выходя, он хлопнул дверью и направился к Уизеру.
У его дверей он помедлил немного, услышал какие-то голоса, но он был настолько сердит, что все-таки вошел, не заметив, что на стук его ответа не последовало.
— Мой дорогой! — воскликнул ИО, глядя куда-то в сторону. — Как я рад вас видеть!.. — Тут Марк разглядел, что в кабинете находится еще один человек, некий Стоун, с которым он познакомился в первый же день, за обедом. Стоун переминался с ноги на ногу перед столом, сворачивая и разворачивая кусок промокашки. Рот у него был открыт, и он не обернулся.
— Рад, очень рад… — повторил Уизер. — Тем более, что вы прервали… э-э… эту неприятную беседу. Я как раз говорил бедному Стоуну, что я всем сердцем хочу превратить наш институт в единое семейство… да, Стоун, единая воля, полное доверие, — вот чего я жду от своих сотрудников. Вы напомните мне, м-р… э-э… Стэддок, что и в семьях бывают нелады. Да, дорогой мой, потому я сейчас и не совсем… нет, Стоун, не уходите, мне еще многое нужно вам сказать.
— Может, мне зайти попозже? — спросил Марк.
— Вообще-то… вообще-то, мистер Стэддок, обычно записываются у моего секретаря. Поймите, я сам ненавижу формальности и был бы всегда рад вас видеть. Я просто жалею ваше время.
— Спасибо, — откланялся Марк. — Пойду запишусь.
В соседней комнате секретаря не оказалось, но за длинным барьером сидели какие-то барышни. Марк записался у одной из них на завтра, на десять утра — раньше все было занято — и, выходя, столкнулся с Феей.
— Привет, — сказала она. — Рыщем вокруг начальства? Нехорошо, нехорошо!..
